4 года
Шрифт:
Помню девушку, ее привела с собой на необычный шоппинг моя постоянная клиентка. Как она задумчиво бродила, рассматривая разбросанные вокруг предметы: «Как так можно всю свою жизнь продавать? О боже, жить, а потом раз и все продать. Всю свою жизнь». Я не ответила ей: «Жизнь – это мы! Это я, нагая, с кишками и сердцем, и мне ничем не поможет ваза или тумба для обуви, кроме вырученных за них денег, чтоб купить билет на самолет».
Жажда перемещения по карте мира превышала все допустимые нормы, спасла, зашила мои раны.
Смотрю в потолок и не верю, что скоро отпущу прошлое, что изматывало многие месяцы удушливыми
Боль пробурила в груди километровую скважину и качала по баррелю в день, но дыра не стала сквозной. Фокусировалась на проведении тренингов «Успешный презентатор», продажах и изучении английского.
Общалась с бывшим мужем почти каждый день. Иногда истерики, иногда секс. Эти встречи манили и не способствовали излечению, скважина углублялась, увеличивались объемы «нефти».
Видеть меня в таком состоянии – это постоянно испытывать чувство вины. Ревела, он просил прощения – вот финал наших встреч.
Унижала себя и мучила его.
Не могла простить.
Посмотри на наши свадебные снимки, разве это мы? Такие счастливые в загородном клубе в стиле прованс.
Все стало лишь воспоминанием, а оно равно иллюзии.
Смотрю в потолок и уже ничего не чувствую, может, нечто, что страданием и не назовешь, так – легкая грусть. Как завещал Курт Кобейн: «Все можно пережить, если подобрать нужную песню».
Итак, 5 сентября мне подмигнул аргентинец: белая рубашка с закатанными рукавами, часы и сладкий прищур карих миндалевидных глаз. Чувственный настолько, что хочется лизнуть экран с его фотографией.
Хосе наклонил крышку ноутбука для лучшей видимости и запрыгал, как бабуинчик.
В скайпе был виден номер отеля в горах, где он работал управляющим, и его неудержимый восторг по поводу нашего знакомства. Он хватал предметы, расположенные в разных концах комнаты, и называл их на русском: «Книга, халат, лампа, стакан…» Подскочил к темно-зеленому креслу, взялся за деревянный подлокотник и подтащил его ближе к компьютеру – «Кресло!».
Однажды в Москве он месяц учился на языковых курсах. Москвички называли его пупсиком. Я хвалила аргентинца, мне не терпелось на него напасть.
Он пригласил меня на кофе в воскресенье, а я его на футбол в пятницу (в бар). «Claro, Guapa!» [30] – ответил Хосе и скинул ссылку ночного клуба на набережной Барселоны.
И вот уже надеваю шерстяную тунику, машина без крыши ждет меня у ворот на via Augusta [31] . Во вторник Керро везет меня в «Парус». Стандартная программа, когда ты диджей в каком-то клубе. Лифт, два танцпола, бар посередине и крыша с ошеломляющим видом. Громкая музыка, медленный несвободный разговор.
30
Claro, Guapa! – с исп. – Конечно, красотка!
31
via Augusta – с исп. – Улица (путь) Августа.
Там танцевала парочка. Она – в коротком максимально открытом со всех сторон белом платье, и он – тонкий, модный. Кажется,
Хосе стоял возле распахнутой двери такси. Когда подошла ближе, втянул носом воздух, подал мне руку и опустил ресницы. Традиционный контакт: легкое поглаживание руки в машине и ненавязчивое общение: «Как дела, Guapa?»
Потом трясла бедрами под электронную музыку, аргентинец в такт терся об меня и кружился вокруг. Его друг, музыкант и арт-директор этого клуба, смеялся над нами и говорил Хосе: «Зачем она тебе такая большая, она мне больше подходит по росту».
Сижу на белой крышке унитаза в белом халате с логотипом отеля, согнутые ноги упираются в стену, спина – в противоположную. В туалете могу включить свет и писать.
Ловлю эмоции: как попробовать клубничный мохито с базиликом. Это чертова страсть к стремлению почувствовать что-то особенное, а потом облечь в слова.
Третье свидание – ему можно довериться, расслабиться и раствориться в сиесте. До сих пор помню его приветственный кунилингус. Хосе – красивая копия моего бывшего мужа.
Будто вернулась домой – две кошки и мягкая кровать. When we are together time stops [32] .
Он спит, как ангел (откуда вообще эта мания подглядывать за спящими людьми?). Возможно, люблю его. Розовая воздушная любовь, как сладкая вата в парке старинных аттракционов на горе Tibidabo.
Ночью мне показалось, что он сказал по-русски «Я тебя люблю!». А я в темноте рыскала в поисках ручки, уронила его часы на пол, поцеловала и побежала в санузел – спешила записать то, что потом удалю.
32
When we are together time stops – с англ. – Когда мы вместе, останавливается время.
– Не могу поверить, мы идем в синагогу! Ни с кем не ходил, это первый раз!
– А что такого? Мне интересно.
– Да, но ты не еврейка!
– Место встречи с Богом может быть разным.
На втором этаже в бархатных красных креслах сидели только женщины, до начала молитвы они говорили на французском, а потом покорно повторяли нужные слова, иногда поглядывая в книгу.
У меня книги не было, постеснялась ее взять. Любовь к Богу в сердце. Закрыв глаза, начала думать о жизни, поступках, которые совершаю, или о том, что стоило бы совершить некоторые из них. Вспомнила родителей. Подумала о том, с теми ли людьми провожу большую часть времени, а может, забыла тех, с кем следовало бы.
Мы приходим в церковь, чтобы почтить память Иисуса, отдавшего жизнь за грехи наши, но думаем о своей жертве. Каждый раз в новом месте разговариваю с Богом. Представляю, будто Он мой приятель. Мне кажется, Он говорит: «Присаживайся и чувствуй себя хорошо в этих удобных креслах, смотри, как все здесь устроено, а в конце тебя обязательно представят раввину».
По окончании служения на первом этаже в «холле» (если можно так выразиться) стоял стол, заставленный стопками с красным вином и печением. Люк представлял меня всем (и с раввином удалось поговорить), прихожане сомкнули круг, расспрашивали, нравится ли мне Барселона и на каких языках говорю. Город хорош, а вот я не полиглот, они удивились, ведь русские здесь, как минимум, говорят по-испански и по-английски.