47 ронинов

Виндж Джоан

Со всех сторон жители предлагали ронинам воду и еду, выкрикивали слова приветствия. Усталые воины благодарно кивали, отказываясь от угощения, и сосредоточенно двигались к цели, чтобы завершить свое паломничество.

Реку, окружавшую замок Ако, ронины перешли в твердой уверенности, что их не остановят даже самураи сёгуна. Жители предупредили воинов, что недавно прибывшие войска бакуфу изгнали вассалов Киры из замка, но сами закрылись в крепости и выставили стражу.

Кладбище находилось

на берегу реки, под сенью ив и сакуры. Согласно заповедям богов Синто, которые сотворили Японские острова и подняли их из морской пучины, бренные останки следовало хоронить за пределами селений. Хотя синтоистские верования мирно сосуществовали с буддийскими и похоронные церемонии проводились буддийскими монахами, жители по-прежнему блюли древние обычаи предков во всем, что касалось жизни и смерти.

Ронины свернули с дороги к замку и направились в поле. За ними на почтительном расстоянии следовали жители Ако. Воины, ведя лошадей в поводу, пошли берегом реки к кладбищу, вдоль ряда цветущих вишневых деревьев.

Стоявшие у ворот замка стражники в черных доспехах, украшенных золотым гербом сёгуна, издали наблюдали за процессией. Самураи Токугавы глядели на усталых воинов, не собираясь мешать проведению священного обряда на могиле господина Асано.

Кай и остальные ронины, встав вокруг Мики и Оиси, почтительно склонили головы. На могильной плите, у мемориальной колонны с именем князя Асано, стояла урна с его прахом.

Неупокоенная душа даймё не могла покинуть этот мир и начать новое существование. Внезапно налетевший порыв ветра зашуршал в траве у могилы, где не было ни дощечек с молитвами, ни цветов, ни благовоний, ни ритуальных подношений. Мика сокрушенно покачала головой: бессердечные вассалы Киры запретили местным жителям проявлять любые знаки уважения к своему бывшему господину.

Каю захотелось обнять любимую, но он не двинулся с места, надеясь, что его присутствие послужит ей утешением.

Подношение, которое ронины принесли на могилу своего повелителя, наверняка утешит его дух, целый год жаждавший возмездия.

Ясуно открепил от седла копье с жуткой ношей и передал мешок Оиси. Самурай неловко опустился на колени у могилы, установил подношение на каменную плиту, затем положил рядом кинжал-танто – клинок, прервавший жизни и князя Асано, и Киры.

– Покойся с миром, мой господин, – прошептал Оиси с низким поклоном. – Ты отмщен.

Мика опустилась на колени у могилы отца и усыпала могилу весенними цветами. Закрыв глаза, девушка прошептала тихую молитву.

Ветви цветущей сакуры зашелестели под ветром, осыпая ронинов прощальным дождем лепестков.

Мика встала и повернулась к воинам.

– Мы глядим вверх, не стыдясь небес, и кланяемся, не стыдясь земли, – промолвила она и поклонилась Оиси и ронинам. Глаза ее блестели, словно в них отражался дух отца и благодарность предков.

Ронины один за другим склоняли головы. Ясуно подошел к Каю и помог ему опуститься на колени – самурай заботился о Кае весь

долгий путь в Ако.

Кай без возражений принял помощь и вознес молитву князю Асано, благодаря его за дарованную жизнь, чувство товарищества и любовь Мики, умоляя, чтобы дух его повелителя благосклонно принял благодарность и простил запретное чувство полукровки.

Усталые воины устроились отдохнуть на тенистом берегу реки. Жители деревни принесли угощение, приветствуя возвращение госпожи Асано и ронинов.

Мика с Оиси сели на лошадей и отправились к воротам замка Ако, горя желанием узнать судьбу их дома.

Стражники у ворот с любопытством рассматривали путников и почтительно поклонились, увидев лица загорелой женщины в мужской одежде и изможденного ронина с рукой на перевязи. Мика остановилась, назвала себя и Оиси, а затем уверенно попросила позволения войти в замок.

Начальник стражи сёгуна лично вышел к воротам и приказал впустить Мику и Оиси, кланяясь им, будто почетным гостям, а не преступникам – сбежавшей невесте и злодею, который убил ее жениха. Нерешительно переглянувшись, госпожа Асано и самурай, сопровождаемые пристальными взглядами охранников, прошли во внутренний двор.

Мика неуверенно направилась в замок, который должен был принадлежать ей по праву. Однако за прошедший год многое изменилось в ее жизни, и бывший дом показался девушке странным и чужим.

Оиси хмуро разглядывал опустевший замок, где когда-то властвовал князь Асано. Самурай перевел взгляд вдаль, туда, где стоял его собственный дом, вспомнил жену и шестнадцатилетнего сына, своего наследника… Все это отнял у него Кира.

В некогда ухоженном саду разрослись сорняки, кусты зачахли, но вишневые деревья стояли в цвету – символ божественного существования, неподвластного смертным, не знающего ни скорби, ни печали, ни скоротечной радости, ни бесплодных желаний.

Ваби-саби… Мика вспомнила отцовский пруд с карпами-кои – наверное, он тоже пришел в запустение, как будто бессловесные рыбы выбросились на камни после смерти своего господина, следуя древней традиции дзюнси.

С робким поклоном один из стражников осведомился, не желает ли госпожа Асано войти в замок. Мика покачала головой: незачем осквернять взор видом отцовских покоев, где целый год жил враг.

Порыв ветра взметнул столб пыли и опавших вишневых лепестков, довершая картину опустошения.

– Что нас ждет? – еле слышно прошептала Мика, глядя на Оиси.

– Честь Ако будет восстановлена, – ответил он, надеясь, что божественная справедливость спасет провинцию от притязаний сёгуна, но отвел глаза, встретив неверящий взор своей госпожи.

Мика кивнула охраннику и направилась к воротам замка, где к ней подошел начальник стражи.

– Госпожа Асано, сегодня прибывает сёгун, – сообщил он. – Он желает с вами встретиться и… – Он неловко откашлялся и продолжил: – Вам не придется долго ждать…