50 способов околдовать вампира
Шрифт:
«Виктория», — выдохнул Виктор. Плечо от чего-то потяжелело. Вспомнив, что пригласил Филлис сесть рядом, он заметил её голову на плече. Он не стал её тревожить, понимая, что впервые принял и понял, что жизнь и смерть — неотъемлемые части головоломки мироздания. Жизнь и смерть всегда ходят рядом, словно закадычные подруги. Жизнь и смерть невозможно представить друг без друга.
Укладываясь на ковер, он боялся потревожить заснувшую помощницу. Девушка не проснулась, обняв его. Виктор не возражал. Когда, наконец, выяснилось её происхождение и почти вернулись отнятые воспоминания,
Виктор прикрыл глаза на минуточку. Семейное счастье возникло перед его внутренним взором. Он представил, что бы случилось, женись он на Филлис, сумев разгадать её чувства в первый раз. Он видел маленьких детей, семейные обеды, совместный сбор подписей, чтобы продвинуть закон о внесении вампиров и оборотней в список рас Донауворта. Помощница бы произносила горячие речи о равенстве и праве с кафедры, а он бы на своем примере показал всем королевским законодателям, что и вампиры, и оборотни приносят значительную пользу.
Вампиры придумывают различные снадобья, очень нужные в быту. А из оборотней выходят лучшие защитники границ. Вампиры занимаются учеными делами, оборотни — воплощают идеи вампиров в жизнь. В конце концов, он и его друг-оборотень Ферарир придумали и сделали паровой котел, которые используют гоблины при добыче драгоценных материалов.
Вампир снова мысленно вернулся к Филлис. Стоило признаться хотя бы самому себе, что девушка понравилась ему с первой встречи. Что он надевал маску холодности и сарказма, боясь, что она не ответит ему взаимностью.
«Испугался. Решил, что она избегает меня. — Усмехнулся Виктор. — Время зря потерял. Зря отнял воспоминания у неё. Зря».
[11] Английская баллада позднего средневековья в переводе С. Маршака.
Глава 21
Очнулся Виктор, почувствовав, что кто-то прижимает его к ковру, начисто лишая дыхания. Он приоткрыл глаза и вздохнул. Рядом спала Филлис. Камин давно погас.
Не решаясь разбудить девушку, он аккуратно переложил её на ковер и приподнялся на локтях. Если честно, то она осталась в его воспоминаниях совершенно другой — злой, яростной, вечно спорящей с ним, с Арамистой. Проведя ладонью по её волосам, мужчина чуть не задохнулся от нежности. Филлис хотелось защищать и оберегать. Пусть она наивна и верит в сказки, что пишут в книгах. Пусть она доверяет знаменитой писательнице Персепоне Стикс, а не собственному опыту.
«Я люблю её», — осознал Виктор, ужаснувшись.
Словно молнией его ударило воспоминание. Виктория, сложив руки на груди, смотрела на него сверху вниз. Он сидел на стуле, а она нависала над ним. Рассерженная девушка целых полчаса объясняла, какой он идиот и дурак.
— Чем конкретно вызван твой гнев? — спросил он, устав от длинной лекции.
— Я люблю тебя! — воскликнула Виктория.
Он не смог ничего ответить ей. Не сумел. Язык будто присох к небу. Он любил её, но как сестру. Как близкую родственницу.
— Я не собираюсь ничего требовать от тебя, — проговорила девушка. — Скажи, у меня есть хотя бы малюсенький
— Нет, — сказал Виктор.
И испугался. Испугался, что она уйдет. Виктория пожала плечами, будто соглашаясь с ним. Он не знал, что говорить ей. Не знал, как вести себя. Откровение созданного им вампира поражало искренностью. Он слукавил, отказывая ей в шансе. Шанс существовал, однако он испугался. Испугался, что снова потеряет любимого человека. Испугался открыть свои чувства, думая, что получит в ответ боль.
— Спасибо за честность, — проговорила Виктория.
Он видел, что она расстроилась. Однако он не в силах ей помочь. Он молчал, надеясь, что она сейчас уйдет, оставит его в одиночестве, чтобы он подумал. Она никуда не уходила, надеясь что-либо прочесть по его глазам. Она махнула рукой и отошла к окну, сложив руки на груди.
— Мы по-прежнему друзья? — решил уточнить он.
— По-прежнему друзья, — произнесла она изменившимся голосом. — Прости, мне нужно вернуться к себе.
Она стремительно ушла, оставив после себя шлейф цветочного аромата. Он заметил её покрасневшие глаза и снова промолчал. Он до жути напугался того, что несут в себе любые отношения между мужчиной и женщиной. Виктория, вроде бы, ничего от него не требовала, но он начал подозревать, что ей мало дружбы.
Он окончательно запутался. Присутствие Виктории лишало его языка. Она всячески пыталась его завоевать, применяя фантазию вовсю ширь. Даже соблазнение провела, правда, неудачно. Поцелуи девушки дарили ему и радость, и боль. Он понял, что девушка, что он спас от неминуемой смерти, окончательно изменилась. Виктория каждый вечер приводила в его замок очередную жертву. И он ведь не возражал, зная, что её жажда не успокоится, пока она не насытится.
Виктория пошла дальше. Она заманивала людей в его замок. Она убивала людей, не стесняясь его. Тогда Виктор установил правила — она может делать все, что заблагорассудится, вне пределов его замка. Теперь девушка исчезала по вечерам и появлялась под утро.
Виктор вернулся в реальность, услышав шум за спиной. Филлис сладко потянулась, обворожительно улыбнувшись ему. Он помог ей подняться с ковра и усадил на единственный в приемной стул.
— Мне приступать к работе? — зевая, спросила она.
— Можешь начинать, — проговорил он, приблизившись к ней, — плясать от счастья.
— Почему? — поинтересовалась Филлис.
Ответом ей послужил поцелуй. Виктор слегка прикусывал её губы, потом посасывал. Филлис укусила его за язык, мужчина, конечно, дернулся, но заодно и приобнял её. Она ужалила его в губу, прокусив нежную кожу. Металлический запах крови удивил их обоих. Он разорвал поцелуй, переводя дыхание.
— Иди работать, — сказал Виктор. — Иначе я потону в твоей страсти.
— Вы неравнодушны ко мне? — поинтересовалась она, стрельнув глазками.
— Да, — подтвердил её догадки вампир. — А теперь марш работать! Я что-то давно писем не получал.
— Только не совы, — простонала помощница.
— Именно они, — сказал мужчина. — Вперед!
Филлис нахмурилась. Делать нечего. Совы значит совы. Однако у неё создавалось стойкое ощущение, что вампир выдрессировал сов, чтобы они нападали на незнакомых им личностей. Девушка вошла в круглую комнату, где на помостах теснились совы. У каждой в клюве было по письму.