50 способов околдовать вампира
Шрифт:
— Возьмите себя в руки и давайте вместе найдем выход из сложившегося положения, — говорит Филлис.
— Свадьба состоится в любом случае, — произносит Виктор.
— Нет. Если я сбегу, ничего не будет.
— Почему ты сбегаешь?
— Ответ очевиден. Я не хочу свадьбы.
— Ты лукавишь.
Может, вампиры и умеют читать мысли, однако явно не Виктор. Филлис растягивает губы в полуулыбке, замечая, как отражается удивление на его лице — глаза округляются, брови, обычно сомкнутые на переносице, расходятся в разные стороны, как в море корабли, губы изображают букву «о».
— Ты улыбнулась мне впервые, — подмечает
— Настроение хорошее, несмотря на то, что мой жених упорно хочет превратиться в свинью, — выдает длинную тираду Филлис. — А теперь мне пора домой.
— Я предпочитаю пить в компании, — зачем-то произносит он.
И она остается. Не потому, что действительно собиралась уходить, а из-за того, что ждала, когда же он предложит ей остаться дольше положенного.
Филлис берет бутылку из его рук, делает большой глоток и морщится от вкуса вина. Возвращает пойло Виктору. Бутылка быстро пустеет, а они оба быстро пьянеют. Он рассказывает ей о том, что несколько веков назад создал чудовище. Кого конкретно он не потрудился уточнить. Его рассказ обрастает фантастическими подробностями, и Филлис хочет познакомиться с чудовищем.
В пьяном угаре она не сразу замечает, что они с Виктором сидят непозволительно близко друг к другу. Он наклоняется к ней, чтобы стереть с губ след от вина. Филлис закрывает глаза в ожидании поцелуя, подавшись вперед. И ловит пустоту.
— На сегодня хватит, — хрипло произносит юноша, отвернувшись. — Боги! Сейчас полночь. Мне стоит тебя проводить до дома.
— Мне проще здесь заночевать, чем объяснять бабушке, почему я задержалась, — выдает она заплетающимся языком.
Виктор жестом указывает ей на второй этаж. Она идет следом, любуясь на могучую спину вампира. На середине лестнице она почти притрагивается к его рубашке, но он поднимается выше. Проводив её до комнаты, он оставляет её в одиночестве. Его шаги замирают где-то вдали.
— Филлис, ты влипла, — шепотом говорит она из прошлого.
— Филлис, ты влипла, — говорит она в настоящем. — Дважды в одну реку. На те же грабли. Дважды.
С одной стороны, она понимает Виктора. Новая попытка, чтобы нормально узнать друг друга и потом пожениться. С другой стороны, злится, потому что он отнял её воспоминания, стер важную сторону её жизни. Арамиста знала об этом и промолчала.
«Боги! Что твориться в моей жизни?! Еле нашла работу. Да и ту у бывшего жениха. Раньше я от него бегала на другой конец королевства. Теперь — спокойно говорю о рабочих моментах, спорю с ним. А он ведет себя, будто ничего страшного не случилось. Подумаешь, стер воспоминания. Отнял важную часть жизни. Ничего, можно попробовать снова. До тех пор, пока не получиться. Скотина!» — думала Филлис. Голова раскалывалась. В горле пересохло. Руки подрагивали: «Не получится, сотрет воспоминания опять. Бесит, что я сама к нему пришла. Сама. Первая постучалась в тот злосчастный замок четыре месяца назад. Боги! Бабуля мне сказала, что ученый Виктор ищет себе помощницу. Притворщики. Лжецы».
— Мам, ты плачешь? — вырвав её из мыслей, спросила Талия.
— Нет, солнышко, — ответила Филлис. — Мама продумывает план мести.
Девочка округлила глаза точь-в-точь, как Виктор из воспоминания. Она отбросила сравнения и приобняла дочь. После ухода Феликса дочурка не находила себе места, слоняясь по дому и канюча требовала обучить магии.
Персепона
Наказав дочери никуда не выходить из дома и незнакомцам не открывать, Филлис набросила поверх теплого платья красный плащ и вышла на темную улочку.
Луна висела на небе, озаряя путь единственного существа в деревушки, которое не спало.
Она шла мимо темных домов, обходила углы, замирая при любом звуке — будь то крик кошки, уханье совы либо полет летучей мыши. Держа в руках зажжённый фонарь, она медленно передвигалась. Мороз кусал щеки, холод забирался под одежду. Она выдыхала белое облачко, повторяя одни и те же слова. Указатель дорог выплыл из темноты слишком резко и Филлис снова ударилась. Потирая на этот раз ушибленное колено, она направилась прямиком к замку, который при лунном свете стал синего цвета.
Отпирая ключом входную дверь, она вздохнула, как перед прыжком в воду. Внутри приемной темнел стол, виднелся потухший камин и одиноко стоящий стул. Дверь захлопнулась за её спиной, отрезая последний путь к отступлению. Факелы на стенах вспыхнули, озаряя помещение.
Виктор в черном одеянии смотрел прямо на неё. Она вздрогнула от неожиданности, встретившись с ним глазами. Повисшее между ними молчание походило на тягучее масло. Из головы Филлис разом вылетели слова, что она собиралась произнести. Ученый, не отрываясь, сверлил её взглядом черных глаз, словно давно готовился к подобной встрече.
— Зачем ты пришла? — спросил он.
— Хотела сказать, что ты — дурак, — ответила Филлис.
— Я хочу извиниться, — произнес Виктор. — Мне стоило рассказать тебе о том, что между нами было, ещё на первой встрече, чтобы ты вспомнила. Но я испугался.
— Испугался, что я тебя покалечу? — съязвила она.
— Испугался, что, узнав правду, ты уйдешь, — сказал вампир.
— Я собиралась, — призналась Филлис. — Ты вынудил меня остаться!
— Ты нужна мне, — произнес ученый. — Я без тебя жизни не представляю.
— Опять ложь, — простонала она, — сначала отнял воспоминания, потом вернул их. Думаешь, это благородно?! Думаешь, я прощу тебя?!
— Филлис, прости меня, — прошептал Виктор.
Он подошел чуть ближе. Она отступила на шаг и оступилась, упав спиной на холодный пол. Он помог ей подняться и сразу заключил в объятия. Филлис подрагивала в его руках. Прижавшись к его камзолу, она шептала проклятия. Виктор держал крепко, не позволяя пошевелиться. Она старалась вырваться, впрочем, безуспешно.
— Я хочу жениться на тебе не потому что этого хотела Арамиста, — начал Виктор, но его прервали.
Распахнувшаяся дверь ударилась о стену. На пороге стояла Виктория в красном платье вместе с болезненным молодым человеком. Филлис ахнула от неожиданности, а Виктор, потеряв равновесие, грохнулся на пол.
— Знакомься, милый, это мое чудовище, — сказала вампирша.
— Ты передала проклятие моего отца дальше, — пораженно прошептал мужчина, — зачем?
— Ты счастлив со своей человечишкой, — выплюнула слова Виктория, — а я одна. Виктор помог мне обрести себя.