52 Гц

Фальк Макс

Через пару недель Джеймс написал ему с невинным вопросом — узнать, как дела у Шеймуса. Дела были так себе. Он перенес еще две операции, ему поставили искусственный позвонок. Врачи говорили, нужна долгая реабилитация. Майкл держал с ним связь. Шеймус, конечно, догадался, что его лечение оплачивалось не страховой компанией и не студией. Но возражать не стал, только спросил, когда Майкл последний раз навещал его — «Почему?». Майкл в ответ пожал плечами. Потому что. Другого ответа у него не было.

Они перебросились парой сообщений с Джеймсом, будто

ничего не случилось — ни на съемках, ни на свадьбе Томми и Сары. Майкл не напоминал, сохраняя нейтральный тон. Даже шутил. Задавал сакраментальные вопросы о творческих планах. Джеймс говорил, что планов пока никаких, что ему нужна пауза. Что занимается другими задачами. Майкл спросил — какими. Джеймс рассказал.

Рассказал, что сотрудничает с организацией «Бук Эйд Интернэшнл» — собирает книги для тюремных библиотек, ездит с лекциями по тюрьмам стран третьего мира, продвигает там образовательные проекты. Майкл был изумлен так, что не сразу нашел, что ответить. Нет, сама идея благотворительности с Джеймсом отлично увязывалась, он же всегда был за гуманизм и вечные ценности, но столкновение с этим вот так, лоб в лоб — шокировало.

«А почему — по тюрьмам? — спросил Майкл, когда слегка отошел от изумления. — А че не Африка и не беженцы?»

«Ими и без меня есть кому заниматься, — ответил Джеймс. — Я хочу помогать тем, про кого не так громко кричат».

«Знаешь, отчасти ты вдохновил меня, — написал он еще через некоторое время. — Люди могут попасть в тюрьму по глупости, по ошибке, а не по злому умыслу. Кто-то должен в них верить, чтобы они могли выбраться. Обычные люди считают, что тюрьма — это такое страшное место, из которого нет пути назад».

«Я так не считаю! — горячо возразил Майкл. — Не из-за себя. Вон, Шеймус сидел за связи с ИРА. И что?..»

«Хорошо, что ты так не считаешь. Но ты — не все, Майкл, ты же понимаешь».

Майкл понимал.

Поэтому, когда однажды Джеймс позвонил и сказал, что прилетает в Лос-Анджелес на благотворительный вечер «Эмнести Интернэшнл», чтобы выступить с рассказом о своей работе и собрать денег для «Бук Эйд», Майкл сразу спросил, какой у них средний чек на пожертвования — десять тысяч? Двадцать пять?

— А ты не хочешь пойти туда со мной? — спросил Джеймс. — Тоже выступить. Как человек, который сам чуть не угодил за решетку. Рассказал бы свою историю.

Майкл рассмеялся:

— Ладно, скажи сразу, что мое присутствие обеспечит тебе приток дамочек с кошельками.

— Ну, не без этого, — с ответным смешком признался Джеймс. — Я стараюсь задействовать все возможности, знаешь ли.

— Я спрошу своего Цербера, — сказал Майкл. — Он должен одобрить мое появление на публике, тем более по такому поводу. Перешлешь мне даты, ладно?..

— Если он не одобрит — мы в любом случае увидимся, — сказал Джеймс. — Я хочу встретиться с Бобби.

— Да, — сказал Майкл. — Да. Конечно. Без проблем.

Он опасался, что Зак не одобрит идею — но тот, на удивление, и одобрил, и горячо поддержал. Сказал, что это переключит

публику на обсуждение его прошлого с обсуждения его настоящего, в котором его возможная сомнительная связь с Лейни продолжала подмачивать его репутацию. Да и вообще, благотворительность — прекрасный повод появиться на публике, под этим соусом будет очень легко скормить аудитории его юношеский кокаиновый факап, пока его не вытащил на свет божий какой-нибудь блоггер вроде Гарри Мелроуза.

— Что еще за Гарри Мелроуз? — насторожился Майкл.

— Обычный сплетник, мнит себя звездой Ютуба, — отмахнулся Зак. — Делает себе имя на том, что крутится в тусовках, собирает чужое грязное белье, потом «разоблачает звезд», как он говорит. Тот еще пидор.

— По-моему, я его знаю, — с сомнением сказал Майкл. — Дай мне ссылку на его канал.

Гарри оказался тем самым. Из «Киприани», с Санденса. У него было около миллиона подписчиков и пара сотен выпусков — пятнадцатиминутные ролики, в каждом из которых он с наслаждением обсасывал чужие жизни, романы, карьеры и неудачи. Один из выпусков был посвящен его возможным отношениям с Питером: нарезки из их интервью с хлесткими комментариями, промофото, собранные по сети чужие арты и коллажи, на которые была налеплена цензура — творчество вдохновившихся фанатов. Майкл не стал смотреть до конца.

Видимо, вот он-то под него и копал все это время. Вот же ублюдок. Предъявить ему было ничего нельзя — все его сплетни формально строились на предположениях и догадках, на том, как он приклеивал друг к другу разрозненные факты, иногда совершенно не связанные между собой. Начнешь оправдываться — сделаешь себе только хуже. Не он первый, не он последний из тех, кто кормится за чужой счет.

Майкл выкинул его из головы и вернулся к работе.

«Я прилечу в Лос-Анджелес в конце июля», — написал Джеймс. — «На неделю».

Майкл смотрел на экран телефона, перечитывая короткое сообщение. Джеймс прилетал вместе с представителем французской кинокомпании, чтобы, помимо благотворительности, поучаствовать в продвижении «Баллингари». На ближайшем кинофестивале должен был выйти их первый трейлер, и им нужно было дать пару интервью и потрепаться за кулисами.

Они увидятся, и… и что? Что-то будет? Это уже не спишешь на случайный порыв, на «я не хочу ему изменять». Нет, это будет значить… что-то. Что ничего не кончилось. Что тянет, как прежде. И уже не на бегу, не впопыхах, не за десять украденных минут.

Майкл отложил телефон, запустил руки в волосы. Он так часто поступал, как мудак, что уже просто не знал, а как это бывает — правильно. По-хорошему. Спать с чужим почти-мужем — это мудачество?.. А как насчет того, что это его Джеймс?.. Его Джаймс!.. Не станет ли только хуже?.. Им всем.

«Могу встретить», — коротко написал он.

«Было бы отлично», — написал в ответ Джеймс.

«Подброшу до отеля».

«Спасибо».

Спасибо! Что было в этом «спасибо» — благодарность?.. Разочарование? Ревность? Надежда? Сарказм?..