52 Гц

Фальк Макс

— Питер, возвращаясь к вашему герою — он одиночка, верно?

— Да, он одиночка, и долгое время это был его собственный выбор. Он непростой герой. Будь он более связан с реальностью, он бы не сделал того, что сделал. Будь у него голова на плечах, он бы с самого начала сказал себе: так, это невозможно, никто еще этого не делал и у меня точно не получится, нет ни одного шанса — и все, и истории бы не было, фильма бы не было. Но он, в определенном смысле, наивен. Он полон страха — перед людьми, перед миром. Мир полон людей и кажется ему опасным. Он пускается в путешествие не потому, что находит в себе смелость — а потому что он просто сам не понимает до конца, насколько сильно боится. Ему приходится говорить

с людьми, с которыми он никогда в жизни не заговорил бы в обычных обстоятельствах. Он садится в машину к незнакомым людям, он говорит, с ним говорят, над ним посмеиваются — будь он обыкновенным, он бы заметил, ему было бы неловко и стыдно, и он бы повернул назад, бросил все. Но он так сфокусирован на своей цели, что он не видит. И действует так, как не стал бы ни один разумный человек. И в этом его сила.

— Майкл, вы сами были заняты в производстве фильма?

— Да, и это было интересно и сложно одновременно. Для меня было открытием, сколько работы требуется для подготовки каждой сцены — я имею в виду техническую часть. Как важно, чтобы сет был готов к тому моменту, когда ты появляешься. Будучи актером, я себе даже не представлял, сколько работы требуется для этого. Обычно ты просто сидишь и ждешь, пока кто-то постучит в дверь трейлера и позовет на площадку. Но кино делается не только тогда, когда мы играем свои роли — оно начинается задолго до этого. Кто-то выбирает места съемок, кто-то планирует график, кто-то готовит декорации и реквизит и расставляет все по местам, кто-то настраивает свет. Огромная работа проделывается еще до того, как актер выйдет на площадку, скажет свои реплики и уйдет. И мне было невероятно интересно заглянуть в этот процесс с изнанки. Я узнал, как многое зависит от света, от камеры, от композиции кадра. Это было очень познавательно.

— Что было ли для вас самым большим испытанием во время съемок?

— Не уверен, что «испытание» это верное слово. Больше всего я волновался о том, чтобы найти нужное настроение. Я не знал, будет ли это в итоге так же хорошо, как я видел это у себя в голове. Мне пришлось понять, что огромная часть результата зависит не от актерской работы, не от вдохновения, а от банальных технических деталей: баланс синего и оранжевого, берем мы длиннофокусный объектив или широкофокусный, снимаем со стрелы или с роликов или с рук или со штатива — все эти детали влияют на конечный результат, а значит, влияют на аудиторию, на ее эмоциональное восприятие. Работать, учитывая все эти элементы, было невероятно трудной задачей. Мы хотели выдержать весь рассказ в определенном настроении, а не просто отснять все прямолинейно, запихнуть бодрую музыку, насыпать шуток и подать зрителям. Мы хотели рассказать историю, которая будет воспринята легко — но которая не забудется, в которой есть что-то еще, помимо рассказа о путешествии. Но у нас не было цели, знаете, сделать кого-то умнее после просмотра.

— Майкл, вы производите впечатление бесстрашного человека. Ваша фильмография очень разнообразна: у вас есть костюмная драма, даже не одна, фэнтези по книге комиксов, экранизации Шекспира, триллер — и я слышала, ваш следующий фильм будет комедийным. Есть ли жанр, который вас пугает?

— При первой встрече они все пугали меня, — засмеялся Майкл. — Но мне нравится рисковать. Так что обычно я боюсь — и делаю. Боюсь — и делаю.

— Вас пугала роль сценариста?

— Во-первых, я хочу сказать, — Майкл, все еще смеясь, посмотрел на Брана, — что мне как сценаристу до сих пор никто не заплатил!

Бран развел руками, мол, бюджета не хватило.

— Это было тяжело, — признался Майкл. — Я вообще не склонен что-то писать, мои смс ужасны, электронные письма и того хуже, а это был целый сценарий! Когда я начинал, я понятия не имел, с чем мне придется столкнуться. Я просто открыл Гугл и вбил в поиск: «как

написать сценарий». Да, правда, — сказал он, видя веселую и заинтригованную улыбку Эллен. — Так и было. Я столкнулся с этой задачей совершенно неподготовленным. Сначала я растерялся, но потом — я прочитал пару статей, прочитал учебник, что-то вроде «Сценарий для чайников» — и начал писать. Причем я не мог делать это за компьютером, мне приходилось сначала записывать все мысли от руки, и только потом переносить это в файл.

— Вас наверняка спрашивали об этом уже миллион раз и спросят еще столько же, но все же — расскажите, как вы пришли к идее создания этого фильма?

Майкл глубоко вздохнул.

Это был момент, к которому он шел… столько лет. Даже не зная, куда идет, он шел именно сюда. В эту студию, в это мгновение. Под эти камеры. Он шел со словами, которые родились у него уже очень давно. Он не знал, что будет дальше — оставалось только рискнуть. Закрыть глаза, оттолкнуться — и лететь, веря, что тебя примет глубокая темная вода, а не острые скалы.

— В детстве, — сказал Майкл, — у меня была мечта. Я хотел, чтобы у меня был ручной кит. Это была тайна, которую знали только мои самые близкие друзья. Этот образ был для меня символом тайны, символом чувств, которые я испытывал, но вынужден был скрывать. Будучи ребенком, я ничего не мог с этим поделать. Есть вещи, о которых не принято говорить, о которых вроде бы все знают — но отводят глаза или молчат. Есть чувства, которые считаются неуместными. И мне всегда хотелось сказать, что от того, что кита не видно под поверхностью воды — он никуда не исчезает.

Десять часов назад Зак позвонил ему и попросил о встрече. Он не рявкнул, как обычно, что Майкл должен бросить все свои дела и поговорить с ним. Он попросил найти время для личной встречи — и приехал к нему домой.

— Выглядишь очень зловеще, — сказал Майкл, открыв ему дверь.

Зак окинул его непроницвемым взглядом и прошел в дом.

— Дай мне что-нибудь выпить, — попросил он.

— Что случилось? — спросил Майкл, подходя к бару.

Зак устроился на диване и положил ногу на ногу. Он выглядел спокойным.

— Катастрофа, Майкл, — сказал он.

Он выглядел так странно, что Майкл начал беспокоиться. Он сделал ему виски на четыре пальца, налил и себе.

— Завтра утром, — сказал Зак, забирая протянутый стакан.

— Что будет завтра утром? — спросил Майкл.

— Открой свою почту, — сказал Зак.

Майкл сходил в кабинет за ноутбуком и присел в кресло, пристроив ноут на журнальном столике. Залез в почту.

Он чувствовал любопытство, но страха не было. Может быть, это спокойствие Зака так действовало на него. Обычно, случись что, Зак первым начинал психовать и рвать на себе волосы, но сейчас — сейчас, похоже, происходило что-то, что было уже не предотвратить криками и паникой. Что-то огромное, с чем невозможно было бороться, с чем можно было только смириться.

В почте было письмо и несколько файлов: длинная статья, фото, видео. Майкл открыл статью первой — не любил смотреть картинки, не понимая контекста. Текст был длинным, Майкл недовольно нахмурился. Уперевшись локтями в колени, он приготовился продираться сквозь абзацы и встряхивать головой на тех моментах, где его начнет тянуть в сон.

«Майкл Винтерхальтер был номинирован на премию «Оскар» за работу в фильме «Дикие волки из Баллингари», и нечего тут удивляться, что его роль ирландского патриота-гея в дуэте с Питером Лейни привлекла огромное внимание. Еще во время работы над фильмом начали появляться слухи о его связи с партнером по съемкам, уж очень достоверная получилась история. Но звезда «Неверлэнда» всегда отрицал сомнения в своей ориентации. Однако в интервью MTV, когда его попросили дать комментарий, он сказал, что считает эти слухи «комплиментом своему профессионализму».