6:0 в пользу жизни

Осиновский Александр Дмитриевич

— Да сын у меня сегодня родился, — радостно и, одновременно, огорченно ответил ей папа, — Откуда же я мог знать, что сегодня такой праздник?

Женщина сочувственно посмотрела на папу.

— Сын — это хорошо, — сказала она, а за цветами съезди-ка ты в оранжерею. Если уговоришь, то тебе, бог даст, нарежут цветов, а на рынках не ищи, на рынках сейчас уже поздно цветы искать.

Вечером папа, бабушка и дедушка в большой комнате собирались сесть за стол, накрытый белой накрахмаленной скатертью. Бабушке оставалось

ещё раз сходить на кухню, чтобы закончить все приготовления.

Бронзовые часы, стоявшие на туалетном столике, мелодично прозвонили восемь раз, когда бабушка поставила на стол чугунную латочку с тушеной говядиной, источающую аромат перца и лаврового листа. По случаю моего рождения вместо привычных котлет, «накручиваемых» ею из недорогого мяса, бабушка приготовила блюдо, которое её родители всегда называли «субботней телятиной». Половинку вчерашней курочки папа уже отнёс маме в роддом.

Бабушка удовлетворенно потянула носом и принялась раскладывать мясо по тарелкам, добавляя в тарелки картофельное пюре из стоявшей рядом эмалированной кастрюли.

Папа откупорил купленную для праздничного стола бутылку портвейна, на этикетке которого под надписью «Массандра» и изображением приземистого здания с башенкой посередине было написано «Портвейн белый крымский. Урожай 1948 года». Он разлил светлый напиток по хрустальным бокалам, по случаю праздника с радостным трепетом извлечённым бабушкой из буфета.

Дедушка встал, обвел семью взглядом, посмотрел на мамину фотографию, в тёмной деревянной рамке висевшую на стене, и сказал:

— Сегодня у нас большой праздник, у Инночки и Мити родился первый сын, а у нас — первый внук. Пусть они будут здоровы и счастливы, — дедушка высоко поднял свой бокал и добавил, — Зай гизунд^[6]! Мазл тов^[7]!

— Зай гизунд! — следом за дедушкой повторили бабушка и папа.

Все чокнулись и принялись лакомиться бабушкиной стряпнёй, нахваливая её за удивительную мягкость и сочность ароматной говядины. Бабушка, тая от похвалы, повторяла свою излюбленную шутку:

— А что там плохого? Взято мясо высшего сорта, купленное у знакомого мясника, добавлено немного специй, лук, морковь и чернослив — вот и всё!

Когда тарелки опустели, бабушка спросила папу:

— Вы уже решили, как мальчика назовете?

Первым отозвался дедушка:

— Я думаю, что они уже решили.

— У меня у приятеля сына зовут Аликом, — ответил папа, положив вилку, — хотя у него мальчик в метрике записан Александром. Нам нравится это имя и папа, вроде бы, согласен с нами.

Мой папа называл родителей жены мамой и папой, но обращался к ним исключительно на «вы».

— Тем более, что по традиции ребенка следует называть именем умершего родственника, — продолжал он, — а у тети Юли с дядей Гришей младшего сына звали Александром. Вот и будет мальчик носить имя своего погибшего дяди.

— Это вы правильно решили, — сказала бабушка, — У Юли с Гришей оба сына погибли на войне. Ведь

похоронка пришла как раз накануне победы, это было такое горе, такое горе… — бабушка вздохнула. — Особенно тяжело Юле будет слышать имя младшего сына, — продолжила бабушка, — Я тоже думаю, что в метрике надо записать ребёнка Александром, а называть его Аликом.

В дверь тихонько постучали.

— Кто там? — громко крикнул дедушка, не вставая и не поворачиваясь в сторону двери.

Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату заглянул Коля.

— Лев Наумович, Вас к телефону, — сказал он дедушке, но глядя на бабушкин профиль с прямым носом, гладкой кожей и небольшим вторым подбородком нисколько не портившим её облик.

— Спасибо, Коля, — сказал дедушка, поднимаясь из-за стола.

Бабушка же на Колю не обратила никакого внимания.

На следующий день, в половину десятого утра, когда детей привезли на кормление, жюри приготовилось оценить красоту каждого из шести новорожденных.

Было заготовлено девять бумажных листочков, на которых каждый член жюри должен был указать участников конкурса, занявших первое, второе и третье место.

Мама с нетерпением следила за членами жюри, рассматривающими лежащих перед ними детей, когда её позвала темноволосая Нина:

— Инна, там, похоже, к тебе пришли.

Мама, переживающая перипетии конкурса красоты, не поворачивая головы, спросила Нину:

— Кто пришел? Ты думаешь, что ко мне?

Нина с недоумением ответила:

— Красивая, статная женщина, с ней двое мужчин, один из них — офицер.

— Ой, это мои!

Мама кинулась к окну.

Под окном стояла бабушка в элегантном шелковом платье, которое очень шло ей и округлости её фигуры очень удачно подчёркивались этим платьем.

Слева от бабушки стоял папа в темно-зелёном кителе, синих брюках и, улыбался во весь рот, сверкая золотым зубом.

Справа стоял дедушка в сером костюме и в полосатом галстуке. В руках у дедушки была авоська с яблоками и завернутой в газету литровой банкой свежего куриного бульона.

Тем временем, конкурс красоты завершался.

Из стеклянной банки, использовавшейся для голосования, вытряхнули девять маленьких записок, свернутых в рулончики. Клара Фирсова стала их разворачивать и объявлять результаты голосования.

Первое место получил мальчик, который имел самую богатую растительность на голове. Поскольку у участников конкурса было открыто только лицо, то шевелюра этого участника способствовала его победе в конкурсе.

Второе место было присуждено мне. Третье место заняла дочь Клары Фирсовой.

Я же, второй призер конкурса красоты, в своей будущей жизни ещё буду участвовать во множестве самых различных конкурсов, но больше никогда не буду участвовать в конкурсе красоты.

Третьего декабря пятьдесят первого года бабушка отмечала свой сорок шестой день рождения.