6:0 в пользу жизни
Шрифт:
— Товарищи, — громким голосом произнес Лазарев, перекрывая шум, — у руководства нашего акционерного общества есть предложение ко всем акционерам. Но, чтобы быть совсем точным в изложении этого предложения, я предоставляю слово опытному юристу, специалисту по корпоративным отношениям, Расину Дмитрию Сергеевичу.
Дмитрий Сергеевич подошел к микрофону и, переждав, когда затихнет шум в зале, сказал:
— Уважаемые акционеры института. Вы все стали объектом атаки никому неизвестного для всех вас акционерного общества под причудливым названием «Центрменеджмент». Чего он там центр и кем этот центр собирается управлять — на самом деле
Расин сделал паузу, во время которой в нескольких местах зала было слышно: «правильно», «не будем продавать» и продолжил говорить:
— Так вот, если вы все дружно не желаете продавать свои акции, то неплохо бы вам всем, глядя в глаза друг другу, подписать документ о том, что не только вы не будете продавать свои акции, но и ваши товарищи тоже не будут их продавать и агрессор будет знать, что вы все такой документ подписали и его надежды на приобретение контрольного пакета акций становятся тщетными.
Дмитрий Сергеевич опять сделал паузу и продолжил:
— Если вы все готовы сделать этот шаг, то схема, которая вам предлагается представляет собой систему перекрестных залогов. Проще говоря, Иванов, имея некоторый пакет акций, разделит его на две части и передаст одну часть в залог Петрову, другую — Сидорову. Петров, в свою очередь, передаст половину в залог, например, Фомину, а вторую — Иванову и так далее, в результате чего все акционеры, одновременно и передают в залог свои акции и сами становятся залогодержателями чужих акций. При этом акции остаются на счетах их владельцев, владельцы акций по-прежнему имеют возможность участвовать в собраниях акционеров, получать дивиденды и единственное ограничение, которое возникает в результате залога — это то, что такие акции не могут быть проданы. Но вы ведь все именно этого и хотите?
Дмитрий Сергеевич оглядел зал и тут к микрофону подскочила заместитель по финансам. Плакат, который она развернула, наглядно иллюстрировал ту схему, о которой только что говорил Расин.
Евгений Иванович был прав, когда утверждал, что народ в институте не простой, а понимающий даже то, что все остальные понимают с трудом. Схема перекрестных залогов была понята и принята всеми собравшимися единодушно.
Оставалось только организовать оформление залогов.
Однако следующий день принес новые вести с фронта борьбы за власть в акционерном обществе.
В тот день, когда прошли собрания акционеров, каждый акционер получил новое письмо от «Центрменеджмента».
В письме сообщалось, что в течение одной ближайшей недели цена покупки акций возрастает в три раза против первоначально объявленной, после чего эта цена понижается в два раза, а затем, еще через неделю возвращается к исходному значению. И уже через месяц после нового витка скупочной кампании агрессор планирует
Вопрос встал ребром: кто кого? Или большая часть акционеров успеет передать свои акции в залоги друг другу, или же захватчики сумеют соблазнить высокой ценой владельцев большей части акций?
Напряжение в корпоративной борьбе достигло своего апогея. Надо было придумать что-то такое, что могло бы повлиять на настроения людей, всерьез размышляющих о возможности продажи своих акций по очень привлекательной цене.
В кабинете у Евгения Ивановича, кроме самого генерального директора, сидели Дмитрий Сергеевич, два его заместителя и вездесущий Ефим Абрамович. Расин рассматривал документы, которые добыл Ефим Абрамович и которые были предметом гордости, переполнявшей Ефима Абрамовича.
Все ждали. Дмитрий Сергеевич углубился в изучение документов, которые противник предлагал подписать продавцам акций.
На первый взгляд все выглядело правильно, однако в передаточном распоряжении приобретатель был указан как номинальный держатель купленных акций. Для специалиста, которым можно было считать Дмитрия Сергеевича, увиденное означало, что приобретатель акций и депозитарий — одно и то же лицо и, следовательно, депозитарный договор, заключенный между ними является ничтожным.
— Я не уверен, что в суде нам удастся отстоять свою позицию, — наконец нарушил молчаливое ожидание Дмитрий Сергеевич, — в суде могут появиться иные документы, но то, что я вижу, нам позволит обратиться с иском в арбитражный суд.
— И что дальше? — нетерпеливо спросил Евгений Иванович.
— А дальше будем бороться. Вы поймите, что мы здесь даже не сторона в сделке, действия по выполнению которой оспариваем. Стороны этой сделки — продавцы и покупатель. Один заплатил деньги, другие их получили. Мы не продавали, не платили, и не получали никаких денег. Поэтому изначально наша позиция хуже, потому, что нарушены наши эфемерные права, а у них речь пойдет о праве собственности. Вам понятно, что я имею в виду?
— Тогда зачем нам этот иск? — нетерпеливо спросил Ефим Абрамович.
— А иск нам нужен в качестве тактического хода, — ответил Расин, — Предъявив иск, мы имеем право просить суд о принятии мер по обеспечению иска. В качестве таких мер можно просить о наложении ареста на денежные средства продавцов, а при недостаточности денежных средств — о наложении ареста на прочее имущество продавцов акций. Суд, возможно, не примет этих мер, но само наличие такой возможности, возможности того, что судебный пристав, с понятыми, поздно вечером, будет заниматься описью постельного белья продавцов с целью его ареста… Как, неужели вас эта картинка не впечатляет? Неужели наши акционеры не побоятся оказаться в ситуации, когда на их домашнее имущество может быть наложен арест?
В тот же день в институте были размешаны тексты искового заявления, которые институт направил в арбитражный суд. Текст искового заявления, как и предполагал Дмитрий Сергеевич, особого интереса у акционеров не вызвал, зато ходатайство о мерах по обеспечению иска, с указанием фамилий продавцов и сумм, на которые у них могло быть арестовано личное имущество, стали предметом бурного обсуждения в институте.
После этого свои акции продали еще четыре человека и общее число акций, которыми стал располагать агрессор, превысило три процента.