6:0 в пользу жизни
Шрифт:
Нина Михайловна стояла молча и не шевелилась.
Олег Львович был неподвижен несколько секунд, затем он резко повернулся к панели управления и начал нажимать на кнопку, которая светилась до момента остановки кабины лифта. Но сейчас эта кнопка никак не отзывалась на то, что с ней проделывал Олег Львович.
Тогда он стал беспорядочно нажимать другие кнопки, в том числе кнопку с надписью «вызов». Однако никакого ответа на его действия не последовало. Лифт стоял и безмолвствовал.
— Надо сообщить дежурному, сказать о том, что
Олег Львович покосился на нее, но своих беспорядочных нажатий на кнопки не прекратил:
— Ни хрена здесь не работает, ни лифт, ни связь, ни завод, ни законы, ни ваши суды, — хриплым голосом сказал он.
Он очень изменился и теперь уже не походил на уверенного в себе человека. В кабине лифта стоял нервный, взъерошенный мужчина, от его былой вальяжности не осталось и следа.
— Позвольте мне, сказала Нина Михайловна и придвинулась к панели управления. Олег Львович слегка потеснился.
Говорова нажала красную кнопку с надписью «вызов» и, держа ее нажатой, стала говорить, нагнувшись к прорезям в металлической крышке панели управления:
— Аллё, дежурный, дежурный. Вы меня слышите? Мы застряли в лифте, мы застряли в лифте, пришлите мастера, мы стоим в лифте.
Панель управления молчала.
— У вас есть мобильный телефон? — Говоровой пришла в голову новая идея, — Позвоните дежурному по заводу. Вы знаете хоть какой-нибудь заводской номер телефона?
— Да, есть, сейчас позвоню, — обрадовался Олег Львович.
Он расстегнул портфель и долго там искал телефон. Потом, вспомнив о том, что телефон лежит в другом месте, достал его из бокового кармана пиджака и начал торопливо набирать номер.
Пальцы его рук дрожали, два раза он попал не на ту клавишу, после чего набор приходилось начинать сначала. Он ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Мужчине явно было не по себе.
Когда номер был всё-таки набран, Олег Львович поднес трубку к уху, но в трубке было тихо.
— Может быть, номер не тот? — спросила Говорова, поняв, что никто не отвечает на вызов.
Олег Львович поднес телефон к лицу, посмотрел на дисплей аппарата. Затем правой рукой он стал гладить область сердца, а левой попытался положить телефон в карман пиджака, но промахнулся. Телефон выскользнул из его руки и с громким стуком упал на металлический пол кабины лифта.
Нина Михайловна охнула.
Олег Львович произнёс ослабшим голосом:
— Здесь нет связи, кабина лифта экранирована.
Говорова догадалась, что с Олегом Львовичем что-то происходит, но понимала в чём именно дело. События, которые происходили с ними в течение последних двух минут, не могли, по её разумению, довести цветущего мужчину до предынфарктного состояния.
— Да не волнуйтесь вы так, — попыталась успокоить его Нина Михайловна, — протокол мы с вами в любом случае составим, решение собрания можно будет признавать
Мужчина посмотрел на нее невидящим взором.
— Мне плохо, у меня останавливается сердце, мне никто не поможет, — сдавленным полушепотом сказал Олег Львович, — лифт не откроют, пока я не умру. Неужели вы не боитесь оставаться вот так, без помощи, внутри этой могилы?
Мужчина со всклоченными волосами, со сбившимся на бок галстуком приблизил к ней свое лицо и говорил, брызгая слюной. Его глаза, всего лишь час назад смотревшие на нее уверенно, были безумны.
— Олег Львович, у вас клаустрофобия[26]? — спросила Говорова, догадываясь о причине происходящего.
Олег Львович смотрел на неё молча, проглатывая слюну.
— Не надо бояться этого лифта, нам обязательно помогут. — стараясь говорить спокойно, произнесла Нина Михайловна, — Вы успокойтесь, медики рядом, скоро откроют дверь, дышите глубже, спокойнее, мы продержимся эти полчаса.
— Почему полчаса? — тут же спросил Олег Львович.
— Ну, не может же это заточение длиться дольше, — несколько растерявшись сказала Говорова, — Мы сейчас позовем людей на помощь, дайте я постучу по двери.
Она стала стучать кулаком в закрытые двери кабины. Двери грохотали под ее ударами, и шахта лифта отзывалась гулким эхом. Никаких других звуков вокруг пленников лифта не было.
Олег Львович забился в угол кабины, весь сжался, закрыл ладонями уши, было видно, что от этого шума ему становится хуже.
Нина Михайловна, заметив его состояние, прекратила стучать и приблизила свое лицо к бледному лицу мужчины.
— Олег Львович, что с вами происходит?
— Со мной? Да, я знаю, что со мной происходит. Я боюсь остаться без помощи, когда мне плохо, — он говорил с заметной одышкой — а сейчас мне никто не поможет, посмотрите, как оно бьется.
Он взял руку Нины Михайловны и приложил к своей груди.
Не волнуйтесь, до университета я закончила медицинское училище и год работала в больнице, — Нина Михайловна старалась говорить спокойно и уверенно, — я вам помогу.
— Вы мне поможете? — недоверчиво спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Да, помогу, примите вот это.
Она достала из сумочки упаковку валидола и извлекла одну таблетку.
— Что это такое? — спросил Олег Львович, и его рука потянулась за таблеткой.
— Валидол. Вам станет лучше.
— От валидола не может стать лучше.
Он размахнулся в узкой кабине и швырнул в стенку таблетку, которую успел взять с ладони Нины Михайловны.
— А как вы раньше пользовались лифтом? — стараясь занять мужчину разговором, спросила Говорова.
— А никак. Я ходил по лестнице, так для здоровья полезней, и на метро никогда не ездил, у меня всегда был автомобиль.
Нина Михайловна взглянула на часы. С момента их заточения прошло немногим менее 20 минут.