6:0 в пользу жизни
Шрифт:
— Я его обнулил, — сказал Шер.
— Это невозможно, там была включена блокировка, — продолжал горячиться Олег Львович.
— Вы смотрели когда-нибудь фильм «Гений»? — вместо ответа спросил его Шер.
— Не понимаю, Вы о чем?
— Там герой фильма стирал записи на кассете. Вот этот агрегат, — Шер показал на устройство, стоящее на столе, — делает примерно то же, но с поправкой на цифровые технологии. Теперь понятно?
— Откуда он у вас, Александр Тимофеевич? — спросил Расин.
Шер усмехнулся.
— У друзей
— Это что же получается, что Олег Львович, теряя сознание, включил запись на своем диктофоне? — спросил недоумевающий Расин.
Шер вновь усмехнулся:
— Я думаю, что Олег Львович сознание не терял. Как, Олег Львович?
— Какое это теперь имеет значение? — несмотря на напряженность ситуации, Олег Львович криво улыбнулся. — Ничего сложного в этом нет. Я заканчивал медицинский, много лет работал врачом, плюс некоторый актерский опыт: КВН, студенческий театр.
Зазвонил мобильный телефон Шера.
— Да… — Шер внимательно слушал, время от времени коротко отвечая говорившему, — Понятно. … Да, он рядом…. Да, конечно могу.
Сказав это, он протянул свой телефон Олегу Львовичу:
— Вас к телефону.
Теперь уже Олег Львович внимательно слушал и отвечал невидимому собеседнику:
— Да, Паша… У нас тут кое-кто лифт выключал… А, ты уже в курсе… Понял. …. Так… Хорошо. Пока.
Вернув телефон Шеру, Олег Львович обратился ко всем присутствующим:
— Ну вот, господа, похоже, что наступил долгожданный мир.
— Наверху договорились? — уточнил Расин.
— Договорились, — кивнул Олег Львович.
— Это хорошо, что они договорились, — сказал Шер, — Вот часом бы раньше.
— Что, небось, Нину Михайловну жалко? — спросил Олег Львович.
— А Вам не жалко? — задал ему вопрос Расин.
— По-человечески жалко, но мы ведь взяток не брали, а вот она в лифт пошла не за зарплату судебного пристава, а за зеленые купюры в продолговатом конвертике. Не так ли?
— То есть Вы полагаете, что возмездие не напрасно упало на ее голову? — продолжал распоры Расин.
— Да, и думаю, что там, — Олег Львович мотнул вверх головой — Знают кому чего и сколько.
Шер взял Расин за рукав и вполголоса сказал:
— А не кажется ли вам, уважаемый Дмитрий Сергеевич, что, исходя из принципа талиона, вас тоже ждёт соответствующее наказание?
Санкт-Петербург 2003, 2011 г.
Последний бастион
Последний бастион
Первое, что увидел Дмитрий Сергеевич Расин, войдя в кабинет генерального директора
Хозяин этого кабинета был под стать обстановке: его рубашка в полоску была украшена неярким галстуком, а массивную фигуру обтягивал пуловер крупной вязки.
— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, — генеральный директор встал из-за своего стола, — Рад, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение. Меня зовут Евгений Иванович, фамилия моя Лазарев, сейчас я вам дам свою визитку.
— Здравствуйте, Евгений Иванович, визитка это удобно, хотя я все записал, когда мы созванивались по телефону.
— Ну, порядок есть порядок, — Евгений Иванович протянул гостю визитную карточку, — Прошу вас, садитесь, — показал он на кресло по другую сторону стола заседаний, привычно устраиваясь напротив.
— Вы, наверное, догадываетесь, зачем я вас пригласил? — спросил Евгений Иванович.
— Догадываться я, может быть, и догадываюсь, но лучше, если вы мне все расскажете сами и, особенно подробно, о том, что именно вас беспокоит, — ответил Дмитрий Сергеевич.
— Я только хочу просить, чтобы все услышанное, не стало известно кому-либо еще.
— Вы правильно ставите этот вопрос. Я вас заверяю, что юристы, как и врачи, обязаны хранить чужие секреты, а я считаю своей святой обязанностью следовать этому правилу.
— Хорошо, — кивнул директор, — тогда приступим.
И Евгений Иванович рассказал, о том, как двенадцать лет назад государственный проектный институт стал арендным предприятием, а, затем, закрытым акционерным обществом «Институт Проминжиниринг». Акционерами института стали все пятьсот его работников.
Тогда же, в 1992 году, собранием акционеров было принято решение об ограничении максимального количества акций, которые могут находиться в собственности одного акционера. Поэтому в уставе общества записали, что один акционер вправе владеть не более чем 1,2 % акций общества. С тех пор количество акционеров изменилось незначительно и сейчас составляет чуть более 400 человек.
— Вот так и живем, — подвел итог директор.
— Весело живете, — отозвался Расин, — прямо как на пороховой бочке. Вы хоть понимаете, что в любой момент эта ситуация может измениться?
— Ну, кое-что понимаем, иначе бы наш разговор не состоялся, а кое-что надеемся от вас услышать. Например, объясните мне, бестолковому, почему это мы должны опасаться посторонних лиц в нашем закрытом акционерном обществе?
— Видите ли, уважаемый Евгений Иванович, — ответил Расин, понимая, что хозяин кабинета все эти годы был далек от корпоративных баталий, — закрытое общество или открытое — это значения не имеет. Закрытость легко обходится на практике и не надо на нее особенно рассчитывать.