69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы
Шрифт:
Борис Моисеев тем временем продолжает активную концертную деятельность. Гомофобные акции не мешают аншлагу на его шоу. «Я верю, что принцип гомофобии в обществе пройдет, – говорит Моисеев, – но обострение этого заболевания не помешает появлению новых гениев, таких, как Рудольф Нуреев, например».
Творческие интересы Бориса Моисеева давно вышли за пределы эстрадного искусства. Он с увлечением снимается в кино, делает собственное шоу на телевидении, пишет книгу о своей жизни. Он хочет быть самим собой и как верующий человек надеется, что будет услышан не только поклонниками, которые понимают, о какой тайне – любви – он говорит своим творчеством. Но одновременно артист, взошедший на самый олимп российской эстрады, знает, что «люди, воспитанные
«Мне кажется, что, несмотря на отмену 121–й статьи, – говорит Моисеев в интервью газете «Известия» спустя десять лет после указа Бориса Ельцина, – дискриминация была, есть и будет. Я сам постоянно сталкиваюсь с кривыми взглядами, хотя я человек с такой толстой кожей, что «пробить» меня сложно. Но, к сожалению, люди гомосексуальной ориентации иногда не в силах постоять за себя, они всего и вся боятся: говорить, любить, стесняются своих чувств. Это их горе, и с этим ничего нельзя сделать до тех пор, пока общество будет смотреть на них как на прокаженных полулюдей».
«Революция выстрела лифчика». Сергей Зарубин и его Лора Колли (23 мая 1956)
В русской клубной культуре конца XX века нет более экстравагантной и запоминающейся травести, чем Лора Колли. Она «училась искусству любви на кривых улочках Шанхая и Гонконга, а шлифовала и оттачивала его в родовых поместьях близ Лондона и Суссекса». «Боже! – восклицает Лора. – Кто только не клялся мне в вечной любви! Альберт Эйнштейн целый час играл мне на скрипке и читал наизусть Шекспира, чтоб я согласилась стать его женой, и очень расстроился, когда я сказала «нет». «Don't worry Alby, – бросила я ему уходя, – все в мире относительно». На следующее утро из газет я узнала: он открыл теорию относительности…»
Действительно, в этом мире все относительно, но есть некоторые – с высоты человеческого века – незыблемые величины. В стремительно меняющемся клубном мире Москвы такой величиной стала травести Лора Колли, созданная силой творческого воображения заслуженного артиста России Сергея Зарубина.
Сергей Зарубин – донской казак, родился и вырос в Ростове-на-Дону. Его родители, отец – майор Советской армии и мама – ученый микробиолог, вопреки своим абсолютно нетеатральным профессиям когда-то мечтали быть актерами. Возможно, именно поэтому они с особой радостью воспринимали попытки лицедейства, которыми отмечено самое раннее детство Сергея. Тем более что окна их квартиры выходили прямо на ростовский театр оперетты. «Но даже если бы не было этих внешних примет, – рассказывает Сергей Зарубин, – я уверен, что все равно стал бы актером. Мое актерство, как мне кажется, точно предопределено – это словно некая реинкарнация…»
Впрочем, ни оперетта, ни драматический театр не произвели на юного Сергея такого впечатления, как «Лебединое озеро» Чайковского и «Болеро» Равеля в театре Ташкента, на родине матери – «это был театр на все сто процентов». Единственное, что поразило подростка в драматическом театре – это способность перевоплощения: оказалось, что одного из отъявленных хулиганов на сцене тюза представляла женщина.
После школы Зарубин сразу попал в театр юного зрителя… – рабочим сцены. Это стало продолжение школы – он узнал театр изнутри…
Первая попытка поступить в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии закончилась провалом, и Сергей выбрал один из факультетов Ростовского педагогического института. В начале 1970-х было модно объединять специальности, Зарубин стал студентом отделения истории и английского языка. Вторая попытка штурма ленинградской актерской альма-матер, осуществленная спустя два года, увенчалась успехом. А последующая служба в армии стала для Зарубина настоящей практикой. В ансамбле внутренних войск была собрана мощная команда специалистов всех направлений –
Именно там, в Ансамбле песни и пляски внутренних войск СССР, впервые вышла на сцену Лора Колли. А если быть точнее, премьера клубной дивы состоялась еще на институтских театральных подмостках. Тогда Сергей Зарубин сделал эксцентричную пародию на цыганку, в чертах которой уже угадывалась будущая Лора, с ног сшибающая клубную публику. К тому же, она – цыганка, представленная Зарубиным, – пела, а Лора клубный народ все-таки щадит, а потому злоупотребляет все больше разговорным жанром. Так вот, в ансамбле внутреннего значения цыганка стала центром «развернутой вокально-хореографической картины», которая была представлена сначала собратьям по оружию из ГДР, а потом по многим советским зонам. Зэки, в отличие от начальства, наблюдали за выступлением резвой цыганочки с тюремных крыш и передавали ей трогательные письма и подарки, не подозревая, что жгучая красавица – всего лишь образ, мастерски созданный актером Сергеем Зарубиным.
Последнее очень важно и для успеха Лоры Колли как травести на клубной сцене России в начале 1990 года. Актерский талант Зарубина во многом позволил сохранить особое восприятие этого персонажа у публики и в конце 1990-х, когда репутация нового жанра была испорчена костюмированной самодеятельностью тех, для кого женское платье на сцене, – всего лишь реализация собственных сексуальных комплексов.
Впрочем, и перед актером, работающим в жанре травести, как считает Сергей Зарубин, есть множество ловушек, которые удается обойти не каждому. «Просто залезть в пошлость, скатиться к, извините, «жопному», скабрезному юмору – сиськи поправить, чулок подтянуть, – откровенничает Зарубин, – это, конечно, вызовет дикий гогот в зале, но что дальше? Какая низость должна последовать за этими гнусными перлами…» За удачным травести-образом непременно должна быть какая-то основа, тип женщины, который можно встретить в жизни. Для Лоры Колли такой реальной сестрой стала уверенная в себе цыганская мадонна – эдакая, по словам Зарубина, оторва, способная на самые противоположные чувства и эмоции – от нежной грусти до стервозного коварства…
Наиболее профессиональными актерскими работами в жанре травести Сергей Зарубин называет образ бразильской тетушки, созданный Александром Калягиным в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!», и администраторшу из гостиницы Аркадия Райкина. «Это высший пилотаж…» На эти образцы Зарубин ориентировался, и у него получилось… Тем более, что рядом был сам Аркадий Райкин, за потрясающей работой которого Сергей мог наблюдать в театре «Сатирикон», где он служит с 1983 года. 10 мая, через день после дембеля, Сергей Зарубин явился на репетицию в «Сатирикон», и его тут же ввели в спектакль «Лица». В этот театр Зарубин попал благодаря поддержке Константина Райкина, по просьбе отца отбиравшего талантливых молодых ребят в театр. «Во время службы я частенько приходил в институт, и однажды мне сказали, что Костя Райкин набирает молодежь к папе в театр. Мой приятель-однокурсник болтался без дела, и я предложил ему показаться с номером. Показали, и Костя сказал мне: «Вы останьтесь, а остальные свободны».
«Очень много в смысле актерского мастерства дала мне работа с Аркадием Райкиным. Он мало объяснял актеру, но много показывал – и главное, принцип, те рецепты, которые проверены временем. Благодаря Райкину, я понял, что такое шутка – как она строится на сцене, как из обычного текста, подкладывая под него второй визуальный, интонационный план, можно, так сказать, выжать юмор. Все это пригодилось мне не только как актеру, а в моей будущей активной деятельности в качестве балетмейстера или, я бы сказал точнее, режиссера по пластике».