7 историй для девочек
Шрифт:
«Иногда этот герцог вдруг бледнеет, как мертвец… странно!..» – подумал он.
Затем он постучал в дверь к королеве; Жийона, словно ждавшая его прихода, проводила Ла Моля к Маргарите.
Маргарита сидела за какой-то работой, видимо очень утомительной; перед ней лежала исписанная бумага, пестревшая поправками, и том произведений Исократа. Она сделала знак Ла Молю не мешать ей дописать раздел; довольно быстро его закончив, она отбросила перо и предложила молодому человеку сесть рядом.
Ла Моль сиял. Никогда еще не
– Греческая! – воскликнул он, посмотрев на книгу. – Торжественная речь Исократа. Зачем она вам понадобилась? Ага! Я вижу на вашем листе бумаги латинское заглавие:
Ab Sarmatiae legatos Margaritae contio. [39]
Так вы собираетесь держать этим варварам торжественную речь на латинском языке?
– Приходится, потому что они не говорят по-французски, – ответила Маргарита.
39
Речь Маргариты к послам Сарматии.
– Но как вы можете готовить ответную речь, не зная, что они скажут?
– Женщина более кокетливая, чем я, оставила бы вас в заблуждении, что она импровизирует; но по отношению к вам, мой Гиацинт, я на такие обманы не способна: мне заранее сообщили их речь, и я отвечаю на нее.
– А разве польские послы прибудут так скоро?
– Они уже приехали сегодня утром.
– Об этом никто не знает.
– Они прибыли инкогнито. Их торжественный въезд в Париж перенесен, кажется, на послезавтра. Во всяком случае, то, что я сделала сегодня вечером, – в духе Цицерона, вы услышите, – добавила Маргарита с легким оттенком самодовольства и собственного превосходства. – Но бросим эти пустяки. Поговорим лучше о том, что с вами было.
– Со мной?
– Да.
– А что со мной было?
– Вы напрасно храбритесь, я вижу, что вы немного побледнели.
– Вероятно, я переспал и смиренно винюсь в этом.
– Бросьте, бросьте! Не прикидывайтесь, я все знаю.
– Будьте добры, неоцененная, объяснить мне, в чем дело, потому что я ничего не знаю.
– Ответьте мне – только откровенно: о чем расспрашивала вас королева-мать?
– Королева-мать, меня?! Разве она собиралась говорить со мной?
– Как?! Вы с ней не виделись?
– Нет.
– А с королем Карлом?
– Нет.
– И с королем Наваррским?
– Нет.
– Но с герцогом Алансонским вы виделись?
– Да, сию минуту я встретился с ним с коридоре.
– Что он сказал?
– Что ему надо дать мне какие-то приказания между девятью и десятью часами.
– Больше ничего?
– Больше ничего.
– Странно.
– Что же тут странного, скажите же мне, наконец?
– Вы не слыхали никаких разговоров?
– Да что случилось?
– А случилось то, несчастный,
– Я?
– Да.
– По какому поводу?
– Слушайте. Прошедшей ночью хотели арестовать короля Наваррского, но вместо него в его комнате застали де Муи, который убил трех человек и убежал никем не узнанный; заметили только пресловутый вишневый плащ.
– Так что же?
– А то, что этот вишневый плащ, который один раз ввел в заблуждение меня, теперь ввел в заблуждение и других: вас подозревают, даже обвиняют в этом тройном убийстве. Сегодня утром собирались вас арестовать, судить и, может быть – кто знает? – приговорить к смерти; ведь вы, чтобы спасти себя, не признались бы, где вы были, не правда ли?
– Сказать, где я был?! – воскликнул Ла Моль. – Выдать вас, мою августейшую красавицу?! О, вы совершенно правы: я бы умер, распевая песни, за то, чтобы ни одной слезинки не пало из ваших прекрасных глаз!
– Увы, несчастный мой поклонник! Мои прекрасные глаза плакали бы горько.
– Но каким образом утихла эта страшная гроза?
– Догадайтесь.
– Откуда мне знать?
– Есть только одно средство доказать, что вы не были в комнате короля Наваррского.
– Какое?
– Сказать, где вы были.
– И что же?
– Я и сказала.
– Кому?
– Моей матери.
– И королева Екатерина…
– Королева Екатерина знает, что вы мой любовник.
– О мадам, после того, что вы для меня сделали, вы можете потребовать от меня чего угодно. То, что вы сделали, воистину прекрасно и велико! О Маргарита, моя жизнь принадлежит вам!
– Надеюсь! Потому что я вырвала ее у тех, кто хотел ее отнять у меня. Но теперь вы спасены.
– И вами! Моей обожаемой королевой! – воскликнул молодой человек.
В это мгновение звонкий треск заставил их вздрогнуть. Ла Моль в безотчетном страхе отпрянул назад. Маргарита вскрикнула и замерла на месте, глядя во все глаза на разбитое окно.
Пробив стекло, в комнату влетел камень величиной с куриное яйцо и покатился по паркету.
Ла Моль тоже увидел разбитое стекло и понял причину такого звука.
– Кто этот наглец? – крикнул он и бросился к окну.
– Подождите, – сказала Маргарита. – По-моему, этот камень чем-то обернут.
– В самом деле, похоже на бумагу, – заметил Ла Моль.
Маргарита подбежала к странному метательному снаряду и сорвала тонкий листок бумаги, сложенный в узенькую ленточку и обернутый вокруг камня.
Бумага была прикреплена ниткой, кончик которой уходил за окно сквозь пробитую дыру.
Маргарита развернула бумажку и прочла.
– Вот несчастный! – воскликнула она.
Ла Моль, бледный и неподвижный, стоял как воплощение страха.
Маргарита передала ему записку, и Ла Моль со сжавшимся от горького предчувствия сердцем прочел следующее: