8–9–8

Платова Виктория Евгеньевна

Все это добро выложено на витрине — в так свойственном для ловушки привлекательном виде (то ли цветок, то ли крест) и перемежается менее значимыми опусами карманного формата. Композиция из книг представляет собой вариации на тему «arte cifra» [28] — так, как понял этот постмодернистский бред сам Габриель. Не исключено, что у Чус другие представления об «arte cifra», но мимо триллеров о серийных убийцах она уж точно не пройдет.

Триллеры

на витрине можно расценивать как вызов.

28

«Искусство-шифр» ( ит.).

Вызов подонка.

Габриелю остается выбросить флаг с надписью ABIERТОи ждать.

Он много думает о Чус и о том, что думают о Чус другие, столкнувшись с ее пирсингом, татуажем, молодостью, хрупкостью и кожаной жилеткой. Не просто люди, а уголовные типы, которых она допрашивает по тому или иному делу. Наверняка не обходится без издевательств, прямых оскорблений, непристойных жестов и предложений отсосать или — завуалировано — «взять за щеку». Что заставляет девушек, подобных Чус, браться за такую работу?

Обостренное чувство справедливости.

Желание очистить мир от скверны.

Но очистить мир от скверны вовсе не означает сделать его лучше — об этом свидетельствует вся история человечества в целом и искусства в частности; что-то Чус не торопится в «Фидель и Че». За время ее отсутствия Габриель успел продать триллеры, заменить их другими — и снова продать. Запас триллеров иссякает с невероятной быстротой — не то что классическая заумь Деррида и Бодрийяра: до них-то как раз охотников нет.

Чус не появляется в магазинчике, но проявляется в телефонной трубке. Через неделю после встречи она звонит Габриелю и сообщает, что нашла… нет, не Марию, а араба. Того самого таксиста, который вез его в Город. Конечно, это предполагаемый таксист, но он запомнил молодого человека и беседу с ним — насчет улетевшей девушки. Что с того, что молодых людей полно, а девушек — еще больше? всех не упомнишь, но этот (имеется в виду Габриель) кое-что забыл у него в машине.

— Журнал, — осеняет Габриеля. — Я забыл в такси журнал «Ридерс Дайджест». В него еще были вложены фотографии.

— Моментальные снимки, — подтверждает Чус. — Вы и девушка. Ваша невеста, да?

— Девушка на снимках — действительно Мария, — уклоняется от прямого ответа Габриель.

— Она красивая.

— Красивая, — глупо отрицать очевидное.

— И она улыбается.

— Улыбка — ее естественное состояние. Вне зависимости от того, кто находится рядом с ней.

— И вы выглядите… довольно гармонично.

Подонки

всегда выглядят гармонично, хочется сказать Габриелю, но он опускает эту фразу: неизвестно, как отреагирует на нее вспыльчивая девушка-полицейский.

Еще Чус обнаружила нескольких человек, которые видели Марию входящей в терминал — и позже, когда она рассматривала товары в магазинчиках дьюти-фри. Если сопоставить показания этих людей с показаниями араба, то окажется, что Габриель садился в такси в тот самый момент, когда Мария бродила по терминалу, следовательно, — он никак не может быть причастен к исчезновению.

— Значит, подозрения с меня сняты? — тихо радуется Габриель.

— Это странная история. Очень-очень странная.

— Пожалуй, вы правы, —

какой бы «странной» ни выглядела история, для Габриеля она закончилась наилучшим из всех возможных образом: он снова свободен. При условии, что Мария больше не вернется. И что в забитом народом терминале она нашла кого-то еще. Более подходящего для спаривания термита. Такой вариант не исключен, но на всякий случай нужно держать пальцы скрещенными.

— Может быть, мы встретимся? В неформальной обстановке…

— Зачем? — удивляется Чус на другом конце провода. — Я вызову вас, если возникнет необходимость или вскроются новые обстоятельства.

— Это само собой разумеется, но…

Ответом Габриелю служат короткие гудки.

…Спустя еще десять дней Габриель решает убрать с витрины философов и прочих ненормальных и усилить составляющую художественной литературы: Чус не появилась, его ожидания оказались напрасными.

Лучше не думать о ней, не предаваться несбыточным мечтам.

Но и сдаваться без боя ему не хочется: пару раз Габриель пытается подкараулить Чус возле управления (с нулевым результатом); потом, отчаявшись, решается на звонок по номеру, некогда данному Магдаленой.

— У меня информация для сеньориты Рекуэрда. По делу, которое она ведет, — сообщает Габриель невидимому собеседнику. — Это очень срочная информация, очень важная. Как я могу с ней связаться?

Некто из мелких сошек, сидящих на управленческом коммутаторе, вздыхает и мекает. После чего выражается в том духе, что Габриелю (если у него действительно есть важная и срочная информация) нужно позвонить по таким-то и таким-то телефонам.

— Это прямые телефоны следователя Рекуэрды? — продолжает наседать Габриель.

— Нет. Это телефоны людей, которым переданы ее дела.

Вот новость так новость!..

— А сама сеньорита? Она больше ими не занимается? Ее отстранили?