90-е: Шоу должно продолжаться 14
Шрифт:
— Эффект бабочки… — снова повторил я.
— Я предотвращал, а ты — создаешь, — сказал Иван.
— Каждый для кого-то сын маминой подруги, — усмехнулся я.
— Вот черт… — Иван дернулся и огляделся по сторонам. Будто пытался высмотреть, кто нас может подслушивать.
— Сколько ты здесь? Десять лет? — иронично спросил я.
— Двенадцать, — уточнил Иван.
— И все еще боишься, что кто-то может нас разоблачить, если услышит мем из будущего? — я подмигнул.
— Кто-то же нас сюда отправил, — сказал Иван. — Возможно, это чей-то эксперимент. Но тогда это значит, что его в любой момент могут прервать. Или что у этих неведомых
— Нет-нет-нет, Иван, давай сегодня обойдемся без конспирологии и прочих теорий заговоров, — запротестовал я. — Все равно это будут простые разговоры.
— Ну должна же у всего этого быть какая-то цель! — воскликнул Иван.
— Даже если так, — сказал я. — Допустим, мы сейчас раскинем с тобой мозгами, поднапряжемся, и выскажем несколько разных версий того, что случилось, почему и зачем. Допустим, даже, что одна из этих версий будет правильной. Как мы это узнаем? Во время ее произнесения разверзнется потолок, по ту сторону мировой трещины возникнет дед на облачке, который своим указующим перстом нам погрозит и скажет: «Догадались, сукины дети!»
— Вот ты фрукт все-таки! — Иван рассмеялся и как-то расслабился. — Неужели тебе совсем неинтересно, а?
— Ну почему же? — хмыкнул я. — Очень даже интересно. И я вполне допускаю, что в любой момент это все может завершиться точно так же, как и началось. Буммм! И вдребезги.
— И? — Иван испытующе уставился на меня.
— И ничего, — я снова пожал плечами. — Ничего не изменилось. Может, тут прямо сейчас крыша обвалится, и нас всех утром будут по частям из-под обломков доставать. А может, завтра братки перестрелку на улице устроят. И тоже — «бумм!» Вот скажи мне, чем этот «бумм!» отличается от того, другого «бумм!», которое эти твои неведомые экспериментаторы устроили? Что с того, что ты теоретически будешь знать, что все может завершиться в любой момент? Оно ведь и так завершится, разве нет?
— Знаешь, есть разница между судьбой и мановением чьей-то руки, — проговорил Иван медленно.
— Ну, раз ты так говоришь… — я развел руками. — Я человек простой, сужу по результату. И лично для меня, что пнем об сову, что совой об пень…
— Поражаюсь твоему хладнокровию, — покачал головой Иван. И только тут я обратил внимание, что он как будто слегка пьян.
— Слушай, я не понимаю, кстати, что ты мне голову морочишь, — сказал я. — Я создаю, а ты только предотвращаешь… Ты мне скажи, у этого твоего трупа из морга с самого начала была школа журналистов, прикормленная типография, кофейня эта удивительная и вся твоя прочая теневая медиаимперия, в которую я понятия не имею, что еще входит? И ты, по-твоему, не создаешь? Да хрен знает, что у нас на историю большее влияние имеет — этот мой фест или твоя кофейня. Как сказал бы Модест Матвеевич Камноедов, фестиваль — это простое дрыгоножество и рукомашество. А кофейня — это место для важных переговоров и серьезных раздумий…
Иван сначала молчал, глядя в пол, а потом посмотрел на меня и рассмеялся.
— Вам бы, Владимир Батькович, психологом на полставки подрабатывать, — сказал он. — Маловато я знаю людей, которые мозги на место ударом под дых умеют ставить.
— Удар под дых — дело нехитрое, — хмыкнул я.
В этот момент мои зашумели и заоглядывались. Меня потеряли, видимо.
— Велиал! Ты куда ушел? Срочно вернись на базу! — громко провозгласил Астарот.
— Пойдем давай к нашим, — я встал и хлопнул Ивана по плечу. —
Глава 9
Я открыл глаза, еще сквозь сон почувствовав взгляд Евы. И первое, что увидел — ее лицо. Ева приподнялась на локте и сонно смотрела на меня. Улыбалась.
— Мы проспали, да? — спросил я, безмятежно потягиваясь.
— Скорее всего, — пожала плечами Ева. — Я помню, что тетя Марта пыталась нас разбудить, но не помню, получилось ли у нее это.
— Половина одиннадцатого, не так плохо, — хмыкнул я. — Я думал, уже два часа дня, не меньше.
— И что теперь? — Ева села на кровати, отодвинула штору и выглянула в окно. — Оу… Кажется, нам сегодня не везет с погодоай…
— Дождь? — я смотреть в окно не стал. Мне больше нравилось сейчас смотреть на Еву.
— Еще нет, но он явно где-то на подходе, — Ева покачала головой. — Наверное же нам нужно вскакивать и бежать, да?
— Наверное… — задумчиво проговорил я, обняв Еву за талию. — Но попозже. Я же правильно запомнил, что тетя Марта, когда нас не добудилась, ушла по своим делам?
— Все так, она предупреждала, — медленно кивнула Ева.
— И никто ведь не знает, что мы уже проснулись? — хитро прищурился я, притягивая свою девушку ближе.
— Нет, никто не знает… — прошептала Ева прямо мне на ухо и прижалась ко мне всем телом. Волна страсти и нежности накрыла меня с головой, я сжал тонкую талию своей девушки, еще плотнее прижимая ее к себе.
А весь мир подождет. Не развалится…
— Прикинь, тут нам целое послание оставили, — весело крикнула Ева из кухни, пока я умывался и приводил свои длиннющие волосы в порядок. Надо бы все-таки их чуть-чуть подрезать. Так-то я уже даже привык обходиться со своей шевелюрой, но после вчерашнего феста раздирать патлы пришлось с треском и болью. Вот ведь… Уже в который раз думаю, что нужно дойти до парикмахера и уменьшить этой всей красоты хотя бы на половину. И не иду. Будто волосы — это реально что-то важное. Как у того библейского героя… Как его там? Самсон? Вроде да… Или ему голову отрезали, а не волосы?
— Что пишет тетя Марта? — сказал я, когда закончил свои утренние процедуры.
— Кажется, наш режим ее возмущает, — Ева держала в руках лист бумаги, исписанный мелким ровным почерком. — Хочешь, целиком прочитаю?
— Но при этом она приготовила нам завтрак, — сказал я, поднимая вафельное полотенце, под которым обнаружилась гора румяных оладьев.
— «Дорогая Ева, — прочитала моя девушка с выражением. — Я не смогла вас разбудить сегодня утром… тра-ля-ля… обговорить некоторые условия… не позднее одиннадцати ноль-ноль… »
— Я ее понимаю, на самом деле, — сказал я, присев на стул. — Она же давно живет одна. Привыкла к своему распорядку. А тут в ее пространство вторглись мы. Мало того, что поздно пришли. Еще и нашумели…
Мы с Евой посмотрели друг на друга и засмеялись.
— Вообще мы нечаянно, конечно, — сказала Ева. — Вешалку уронили как раз потому что старались не шуметь и не включать свет. Кофе?
— Кофе, — кивнул я.
— Я тут подумала, как бы у Астарота звездная болезнь не началась, — хихикнула Ева, насыпая зерна кофе в могучую советскую кофемолку. Заслуженная такая машина, видно, что ей много и активно пользуются, но работает она все так же отлично. Надежность ракетного двигателя, не меньше.