99 имен Серебряного века
Шрифт:
Академию закрыли, и Шпету пришлось нелегко: где работать и где зарабатывать деньги? Он ушел в тихие гавани: в издательство «Academia», где занимался переводческой работой (заметим, по свидетельству родственников, Шпет знал 17 иностранных языков!). Еще научным комментированием — в 1934 году вышел даже специальный том комментариев Шпета к «Посмертным запискам Пиквикского клуба».
Не знаю, как комментировал Шпет высказывания Сэма Уэллера из «Пиквикского клуба»: «Дело сделано и его не исправишь — и это единственное утешение, как говорят в Турции, когда отрубят голову не тому, кому следует».
До
19 января 1931 года: «Очень плохое самочувствие; не работается, спится, „разложение“».
21 января: «…опять страхи, не мог заснуть до 9 утра… Иногда меня занимает такой вопрос: это моя усталость и руинность — временное явление или я так дотяну до… пули в лоб? Ну, ну, затаскала меня жизнь!..»
10 апреля: «Перевожу, перевожу, перевожу! 5-го злоупотребил… 6-го — опохмелялся, 7-го — день рождения, 8-го — опохмелялся, вчера утром — сильно, к вечеру — гнусно…»
И самое страшное — «Я чувствую, как атрофируются у меня мозговые мускулы!!»
Развязка наступила 14 марта 1935 года — к ночи пришли люди из НКВД арестовывать Шпета. Что они искали? Оружие, взрывчатку, ход в Кремль из каминной трубы, списки тайной организации? Кроме книг, рукописей и записных книжек у Густава Шпета ничего не было «политически вредного». Приговор был сравнительно мягкий: 5 лет ссылки в Енисейск. Условия оказались более или менее сносными, и Шпет занялся переводом «Феноменологии духа» Гегеля.
Там же, в ссылке, 27 октября 1937 года Шпет был арестован за участие в создании Большого немецко-русского словаря, издатели которого «сели» в Москве за «пособничество Германии». А дальше все простенько в духе кровавого 37-го года: заседание «тройки», приговор и расстрел. Жена Наталья Константиновна дожила до 1956 года и получила справку о реабилитации Густава Густавовича «ввиду недоказанности преступления» и лживое свидетельство о его смерти 23 марта 1940 года «от воспаления легких».
В дальнейшем всплыл протокол о приведении приговора в исполнение от 16 ноября 1937 года, очевидно, в этот же день и расстреляли Густава Шпета на пустыре Каштак. Сейчас там завод и новостройки.
Густав Шпет погиб в 58 лет.
В 1993 году в Германии вышла апологетическая книга о Густаве Шпете. Выходит, что русский экспорт — это не только нефть, но и труды философа Шпета? Да, работа Шпета «Эстетические фрагменты» (1922) предвосхитила выходы немецких и французских исследователей на семиотику. У Шпета было очень много плодоносных идей, он любил повторять изречение Дидро: «Мои идеи — мои распутницы».
Свободные мысли, свежие идеи — именно за них и расстреливали в славное советское прошлое.
Лев Шестов уехал и окончил жизнь в Париже. Шпет остался на родине и погиб в лагере. Разные судьбы. Густав Шпет остался со своим народом, недаром он был этнологом. Он говорил, что «народ в психологическом смысле есть
Так куда течем?..
ИЗДАТЕЛИ
Рассказывать о золотых перьях Серебряного века, но не представить их издателей, наверное, будет неправильно. Есть неразрывная цепочка: автор — издатель — читатель. О читателях умолчим, а вот об издателях сказать необходимо. Но сначала весьма коротко о книгопечатании в России в конце XIX — начале XX века.
В вузовском учебнике «История книги» (1984) этот исторический отрезок времени назван как «период империализма», а раз империализм (словечко в устах марксистов весьма бранное), то, значит, по марксистско-ленинской теории, плохой. Но на самом деле это был поистине золотой период русского издательского дела. В книгоиздательство хлынули капиталы и, как грибы, возникали паевые товарищества, среди которых монопольно возвышалось товарищество Сытина. Кроме него активно действовало крупное акционерное общество «Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон», крупными издателями были также Вольф, Маркс, Сабашниковы, Гржебин. И, конечно, Суворин. Все они выделены в персоналии, и о них чуть позже.
Но, кроме перечисленных, на издательском рынке работали и другие фигуры. В 1896 году Н. Цетлин с германской фирмой «Майер» организовал книгоиздательское акционерное общество «Просвещение», среди изданий которого многотомный Энциклопедический словарь и дешевая серия «Всемирная библиотека». В 1903 году в Петербурге возник «Кружок любителей русских изящных изданий». «Кружок» следовал принципам группы «Мир искусства» и издавал книги, красиво и изящно оформленные. В 1910 году в Москве появилось издательство «Мусагет», основателем которого был Эмилий Метнер, брат известных музыкантов. «Мусагет» специализировался на издании книг символистов. В конце 1912 года в Петербурге было создано издательство «Сирин», где видную роль играл Блок. «Сирин», как и «Мусагет», пропагандировал символистов. Книги «Сирином» выпускались в роскошном оформлении, на особого сорта толстой веленевой бумаге, в дорогих переплетах, — сплошные раритеты. Но, увы, в 1914 году издательство «Сирин» прекратило свою деятельность.
На издании книг по изобразительному искусству (книги были, как правило, роскошные) специализировался Иосиф Николаевич Кнебель (1854–1926). Он из Вены в 1880 году приехал в Москву и занялся книготорговой деятельностью, а через 10 лет стал владельцем издательства. Кнебель стал первым в России, кто специализировался на выпуске книг и альбомов по изобразительному искусству. Усилиями Кнебеля вышла пятитомная «История русского искусства» под редакцией Игоря Грабаря. К сожалению, дальнейшие тома не увидели света из-за Первой мировой войны.
Помимо книг по искусству, Кнебель издавал многочисленные школьные пособия под лозунгом «Искусство в школу»; среди них были такие, как «Картины по русской истории», «Города России», «Картины по географии России». И еще одна специализация издательства Иосифа Кнебеля: художественно-иллюстрированные детские книги. Всего Кнебель за 30 лет деятельности выпустил около 700 изданий. И был, пожалуй, единственным издателем, кто охотно сотрудничал с советской властью, и сам возглавил комиссию по национализации своего имущества.