99942
Шрифт:
Улыбнулась, глазами.
– Это не профессионально…
– Это нормально. Суровые будни и новые туфли. Так вот… Я потом месяц на заднице наручники таскал, чуйка была, так обычно не беру. Даже ржавчиной штаны испачкал. И вот как-то пошёл на обеде в магазин, глядь, свидетель мой, с пакетом сосисок стоит. Подошёл к нему сзади и клац наручниками: Ну что, Безгубенко, добегался?
– Безгубенко?
– Ага. Реальная фамилия. Чего ты бегал, говорю, ты же свидетель у меня, помнишь? Дурочка твоя телефон ворованный продавала? А он глаза таращит: Только поэтому
– Весело там у вас.
– Не то слово, – Максим поёрзал и поправил одеяло. – Кстати, а что у тебя шестнадцатого?
– А? – повернулась Маша.
– Ну, – Максим дёрнул бровями, – послезавтра.
– Ничего, – ответила Маша после паузы, – а почему спрашиваешь?
– Да так, интересно…
– Много будешь знать, скоро состаришься, – попыталась пошутить Маша, но Максим не мог не заметить, как она внутренне напряглась.
Маша отбросила одеяло в сторону и встала:
– Ты на сегодня в сервис записан, помнишь?
– Да? – искренне удивился Максим. – Чёрт, и правда, ты смотри…
2
Механик в синем заляпанном комбинезоне открыл капот и замер, как мышь перед удавом.
– Слышь, Болотин, ты глянь чего тут есть!
К нему подошёл другой, помоложе, и тоже застыл, вытянув лицо в театральном удивлении.
– Глянь, это всё движок, вот отсюда и досюда – всё-ё-ё это движок, прикинь?
– Да-а-а… – протянул Болотин, недоверчиво задирая брови.
– А это, – механик в синем комбинезоне постучал отвёрткой по грязному пластику, – это трамблер, а это (цок-цок по металлу) – генератор, ремень ГРМ, туда коробка передач уходит, редуктор, а здесь у нас свечи…
– Гы, свечи! Чё, реально так и называется? Свечи?
– Ну!
– Прико-о-ол… А это чё?
– Это? – синий комбинезон злорадно усмехнулся, – это инжектор, словами не передать до чего глючная хреновина.
"Не инжектор, а впрыскиватель", – мысленно поправил Максим, вспоминая тягу Маши подбирать замену иностранным словам.
– Мужики, – прервал он механиков, – хорош, а? Устроили тут смотрины, кончай под капотом шарить.
– Ладно, закрывай, – толкнул старого механика Болотин. – Инжектор-хренектор… хрен мне инжектор, ты мне декодер на "Тесле" когда разлочишь?
– А?
– Бэ, Тесла вон, ё, – Болотин махнул рукой в сторону небольшой синей машины, сиротливо вжавшейся в угол бокса.
– Э! Так это не ко мне… к Жиге. – Механик в синем комбинезоне снова повернулся к Максиму. – Слышь, хозяин, не продашь колымагу?
– Тебе? – сказал Максим, начиная раздражаться исходящим от механика запахом – смесью пота, одеколона и сигарет.
– Не мне, контора тут есть, гонки на выживание.
– Пускай сами выживают, – посоветовал Максим. – Она же не битая, на ходу, работает, как часики.
Он попытался вспомнить, когда последний раз чувствовал запах сигарет: неделю, две
– Угу, – мотнул головой механик, – как часики… а то смотри, визитку могу дать.
Максиму почему-то захотелось сказать что-то грубое, но он сдержался, неожиданно осознал, как сильно изменилась его жизнь за последние дни. И он изменился, стал другим. Он словно взглянул на себя со стороны.
Вот он: в автосервисе, посреди рабочего дня, спешить некуда, не надо корпеть над рапортом или обзванивать свидетелей. Он живёт с девушкой, которую… Нахлынули мысли, воспоминания. Десять дней как он не прикладывал ключ к замку домофона, не входил в сыроватый подъезд, не поднимался в душном лифте, не проникал в пустую квартиру, не смотрел на двор с высоты девятого этажа. Десять дней он просыпался под звуки лета – шум деревьев, шелест листьев, щурился от прикосновения солнечных лучей, мягких и добрых, от прикосновений Маши. Живя на земле, он стал ближе к небу, гораздо ближе, чем в городе, на дырявом пьедестале бетонных этажей.
Максим взял телефон и повертел в руках – выключен, мёртв со дня бегства от Пеликана. Сим-карта? Он не мог вспомнить, куда её положил или спрятал. Может, выкинул?… Память будто снова разгладилась, очистилась от листвы, сброшенной на обочины дороги, ровной, уходящей за горизонт, чистой и свободной, лежащей у самых его ног. Один шаг, первый, затем второй, третий, ему надо снова привыкнуть к движению и идти. Вперёд.
Его охватила лёгкая мелодичная эйфория. Он понял, что улыбается.
– Это займёт час или два, – сообщил механик, рассматривая инструкцию к новому зеркалу. – Вы это, наверху подождите, там кофе есть, телевизор.
Максим посмотрел на засаленное окошко небольшой комнаты, где по замыслу владельцев автосервиса должны были коротать время клиенты, и снова задумался. В голове толпились свежие идеи. А что если отправиться с Машей в кругосветное путешествие, на корабле, на огромном белом океанском лайнере, с заходом в разные города, рассыпанные по берегам далёких морей и континентов? Или арендовать домик где-нибудь на берегу тёплого моря, в Таиланде или в Гоа (она же любит природу, если что – будет работать оттуда)? А если сдать квартиру в Красногорске, ей и работать не придётся. Значит, не обязательно Гоа, любое место на Земле подойдёт, так даже лучше. Зачем привязывать себя к одному месту, мир такой огромный и неодинаковый. Максим вспомнил коллекцию сувениров из кабинета Булгарина: дюжину Эйфелевых башенок размером с указательный палец, которыми он облепил странный шар.
Как же тогда быть с Пеликаном и всем этим делом?
– Я на улице подожду, – сказал Максим.
С другой стороны, кому будет плохо от того, что он внутренне согласится с приостановлением следствия? Ну да, предположим, орешек оказался ему не по зубам. Зачем лезть на рожон и снова испытывать судьбу, если ему и без того хорошо? У него есть всё, что нужно. Всё, к чему стремятся люди. В конце концов, работа – это не цель, а всего лишь средство её достижения, а цель… цель у него, на самом деле, другая.