99942
Шрифт:
Максим тяжело вздохнул и покачал головой: "что теперь?"
Хороший вопрос…
В кармане задрожал телефон. Маша.
– Максим, Максим, слышишь? Похоже, ты был прав, я посмотрела в Сети, это какая-то ошибка… мы должны рассказать Низаму Дмитриевичу, чтобы он всё исправил, я должна рассказать…
– Маша…
– …я еду к нему, уже у подъезда… ты тоже приезжай…
– Маш, он мёртв… профессор мёртв.
– Как?!
– Мне пришлось… либо я, либо он.
Трубка замолчала. Максим выглянул в окно – внизу ползали машины, но такси, на котором
Точно такой лежал у него дома.
Он выхватил из кармана телефон, выронил, вовремя подставил туфлю, пополз за отскочившим мобильным…
– Маша, ты где? Какой адрес?
– Дурак! Ты думаешь, это смешно?
– Что смешно?
– Сам знаешь… – Маша перешла на шёпот. – Я уже у Низама Дмитриевича… давай потом… сейчас неудобно и времени мало.
– Подожди, не клади трубку! Я только что его застрелил! Он здесь, мёртвый, с дырявой башкой, а его кабинет…
– Я не понимаю…
– Маш, где ты находишься? Район, быстро!
– О боже… Лефортово… ты приедешь?… улица…
Максим нажал отбой и посмотрел на часы: "21:13". Время есть, но безумно мало. Среди адресов, выданных ему Пеликаном, он нашёл тот, что находился в Лефортово, и ввёл его в навигатор – "25 минут с учётом трафика".
Когда весь город ехал из центра, возвращаясь в спальные районы после работы, Максим мчал в противоположную сторону. Такое движение москвичи называют "противофазой". Машины на встречной обречённо толпились в пробках, а Максим рвал от светофора к светофору, молясь, чтобы везение не закончилось по вине какого-нибудь ДТП.
– Ты уже едешь?
– Да.
– Откуда у тебя адрес?
– Долго рассказывать.
– Ладно… когда тебя ждать?
– Пять минут, уже паркуюсь.
– Отлично, мы тебя ждём.
4
Максим позвонил в домофон, ему открыли, он поднялся на седьмой этаж и увидел в дверях светловолосого парня, которого каких-то полчаса назад убил, сначала отстрелив ухо. "Третий адрес… неужели там то же самое? Молодые программисты и Булгарин?"
На лице Маши горел болезненный румянец, в глазах тревожно тлело беспокойство, она говорила коротко, колко, недружелюбно.
– Это Максим… – она представила Дюзова профессору и отошла в сторону.
Максим всмотрелся в лицо Булгарина. Профессор выглядел моложе, чем на фотографии в досье, ближе к пятидесяти, чем к шестидесяти, седые, редкие волосы пятились от морщинистого лба, обнажая полированное темя. Глаза в хитроватых складках век, тонкие, напряжённые губы и массивный, гладко выбритый подбородок.
Изучая Максима в ответ, Булгарин сунул правую руку в карман пиджака.
– Не советую, – сказал Максим, наставляя на Булгарина "Макаров". – Руки! Чтобы я видел!
Булгарин ухмыльнулся, но выполнил требование. Дюзов приблизился к профессору и вытащил
– Что это? – спросила Маша.
– У вас ничего не выйдет, – сказал Булгарин и добавил язвительно, – товарищ капитан. Бывший, если я не ошибаюсь?
– Не твоего ума забота, – ответил Максим. – Поганцев своих успокойте, особенно того, с монтажным пистолетом, а то застрелю… ещё разок.
– А! – ухмыльнулся Булгарин. – Даже так?
– Даже так, – отозвался Максим.
– Что же… – Показательно держа руки на виду, приподнятые на уровне впалой груди, Булгарин опустился в кресло. – Как говорится, всех не перебьёте.
– А вы разве знакомы? – удивилась Маша.
– Встречались, – ответил Максим. – Профессор, давайте начистоту, зачем вам это… всё это?…
Маша осторожно посмотрела на Максима, тот, держа Булгарина на прицеле, закрыл дверь в кабинет.
– Вы опоздали, уже ничего не остановить, – сказал профессор. – И можете не направлять на меня своё примитивное оружие, я не боюсь. – Он посмотрел на часы. – Примерно через четверть часа мы с вами всё равно умрём. Так что…
– Как через четверть? – удивилась Маша. – Ещё только десять.
– Планы изменились, – сказал Булгарин, – да и какая по сути разница?
– Такая, что я сейчас прострелю тебе голову, – сказал Максим.
– Враньё, снова враньё, как же я устал от вранья… – вздохнул Булгарин. – Вы хотите узнать, зачем я всё это затеял. Вас распирает любопытство, превосходное, кстати сказать, качество человека, его мы оставим…
– Что? – выронила Маша.
– То самое, – повысил голос Булгарин, – хотите узнать – слушайте и не перебивайте. Всё это из-за вранья – люди обманывают друг друга и сами себя, всё кругом пропитано ложью настолько, что мы перестаём её замечать!
Максим покосился на заклеенный логотип под телевизором, Булгарин поймал его взгляд, немой вопрос:
– Причём здесь логотип? Это символ вранья, его сыворотка, концентрат лжи, застывший в физической форме. Вы думаете, что к машине, к телевизору, к одежде или к чему-либо ещё имеет хоть какое-то отношение то, ради чего они создавались? Имеет, конечно, ведь всё это создавалось для обмана, для имитации честности, имитации верного друга, которому можно довериться. Ведь у нас самих друзей нет, мы им врём, они врут нам, какая тут дружба? А вот тебе "Сони" – старый, проверенный товарищ. Благородный японец. Только его собирают вьетнамцы или китайцы на засекреченной фабрике. Засекреченной, потому что им тоже врут, чтобы не платить больше. Им врут, они врут, и нам врут – всё кругом основано на лжи, которую никто не может победить, потому что стоит кому-нибудь стать абсолютно честным – его либо убивают, либо он сам добровольно отказывается от жизни. Нельзя идти в одиночку против целой армии… армии тупых, безмозглых врунов, которые считают тебя сумасшедшим, нельзя. Честными должны быть все!