А будет ли удача
Шрифт:
Гмелин кивает, глухо говорит:
– Дорога от Шемахи до Сальяны, по справедливости, для того создана, чтобы кормиться разбойничьим шайкам. Между горами есть разной глубины ямы, глубокие пропасти с различными пещерами, в коих до грабежа лакомые люди караулят. А кроме того, ханы полагают - лазутчик я. Средь двенадцати солдат, посланных ханом, один доносчиком был. До каких пор сие продолжаться будет? Науке ведь служим.
– Верно, Самуэль Готлибович, верно. Коли сам подлец, то и прочих тем же полагает. Это я о ханах. Впрочем, не все они таковы. Рященский, к примеру, добр и гостеприимен.
– Слыхали...
–
Консул подает Гмелину письмо хана. Путешественник медленно читает вслух:
– "Высокопочтенному, в великом достоинстве находящемуся, в высокой славе сияющему, избраннейшему между благороднейшими мессианами и почтеннейшему в законе Иисусовом, сим изъявляю мое поздравление и желаю всякого благополучия и во всех предприятиях желаннейшего успеха.
Пересылая сие чистосердечнейшее поздравление, дружески объявляю, что, получив известие от высокопочтенного, в высоком достоинстве находящегося и верного высочайшего Российского двора консула о благополучии в Ензеленскую пристань прибытии, крайне обрадовался. А что сие мое дружеское письмо не совсем к Вам пришло праздным, то прошу приказать вашим служителям принять то, чему я к Вам при сем роспись посылаю. Когда же я буду иметь счастье Вас с радостью и удовольствием видеть в Ряще, то дружество наше так между нами утвердим".
Подарки, с сим письмом присланные, были следующие:
1) 10 батманов конфектов,
2) 20 батманов сорочинского пшена,
3) 12 баранов,
4) 100 кур,
5) 80 уток,
6) 20 гусей и знатное число гранатов, лимонов, померанцев и яблок.
Консул видит радость и смущение путешественника и добавляет:
– Да сопутствует вам удача!
Глава X. А БУДЕТ ЛИ УДАЧА?
"А будет ли она, удача?" - именно об этом и думает сейчас Гмелин. Правда, Рященский хан принял их хорошо, но с тех пор как он приехал в Мезандеранскую область, все как-то не ладится. Местный хан вначале приказал ему вылечить больного глазами брата. С большим трудом Гмелину удалось это сделать. Он собирался уже уезжать, как произошло неожиданное. Кто-то донес хану, будто среди рисунков русского художника есть его портрет. Суеверный владыка решил, что по приезде в Россию Гмелин обязательно выпалит в портрет из пистолета и хан тут же умрет. Сколько ни уверял Гмелин, что такого портрета нет, сатрап не поверил и прислал теперь двух прислужников. Персы разглядывают рисунки Борисова, восторженно цокают языками: "Карашо, очень карашо!"
А Гмелин молча опускает голову: он сделал все, чтобы спасти Борисова, но три дня назад художник умер.
Умер... В который раз ученый начинает письмо и вновь бросает. Нет, он не может, не может так написать его матери. Хорошо, если бы люди перед смертью делали это сами. Когда он будет умирать, то непременно напишет сам: "Простите, но я умер. Пишу о том, дабы не утруждать других". Других... А кто другие? Почти все в его экспедиции тяжело больны.
Не обращая более внимания на персов, Гмелин идет к соседнему дому. Там лежит его больной друг поручик Охотников.
– А... это вы... - Охотников с трудом поднимает голову от подушки. Вы... Ну как, хан нашел свою образину?
– Ищет. Двух послов специально прислал.
– Ишь ты... - Поручик вздохнул и тихо добавил: - Отдайте ему потом мою шпагу
– Что вы, что вы... И думать не смейте, - успокаивает его Гмелин.
– Не надо. - Охотников берет руку путешественника. - Не надо. Лучше расскажите что-нибудь веселое. Ну, хотя бы про хана.
– Хорошо. Попытаюсь... - Губы и веки Гмелина дрожат. Он никак не может унять этой дрожи.
– Ну, что же вы?
– Сейчас. Как вы знаете, большинство ханов дураки. Но этот - просто царь дураков, дураков... - повторяет Гмелин и думает: "Совсем не смешно..." - Так вот. Вот, сударь, хан и придумал новый способ торговли: купцы ему - товар, а он им - пинок. Так всех купцов и выпинал.
Закрыв глаза, Охотников слушает. А Гмелин продолжает рассказ:
– Сребролюбие хана ненасытно. Он обдирает не только своих подданных, но и всех чужестранцев. Они в область оную с удовольствием въезжают и с неудовольствием выезжают...
Путешественник уже не помнит, сколько прошло времени: час, два или более.
Наконец он на мгновение умолкает и смотрит на больного. Тот спит. Осторожно, на цыпочках пятится к двери, как вдруг слышит хрип, резкий, свистящий...
Опрокинув табурет, Гмелин бросается к кровати. Вздрогнув, Охотников внезапно вытягивается и затихает. Затихает навсегда.
Больше Гмелин не помнит уже ничего. Не помнит, как казаки вели его по двору, как кто-то мочил ему лоб, поил водой.
Очнулся он в своей комнате. И снова увидел персов.
– Ну что? - спросил шепотом Гмелин. - Что? Нашли? Думаете, нашему художнику делать было нечего, как только ханов писать?
Казак протягивает прислужнику портрет молодого перса с кальяном.
– Да это же не тот! Не тот, вы понимаете? А другого - нет!
Персы кивают в знак согласия головами. Да... да... этот перс с портрета вовсе не похож на хана. Разве может хан так смеяться? Кто-кто, а они-то хорошо знают хана.
И персы уходят.
Гмелин опускается на стул, долго молча сидит, обхватив голову руками.
Казачок Федька осторожно трогает его за плечо:
– Самуэль Готлибыч, вот письмо поручика...
Гмелин осторожно развертывает лист, и первые же строки заставляют его вздрогнуть: "Простите, но я умер. Пишу эти строки, чтобы не утруждать других".
* * *
Последние месяцы и дни жизни Гмелина были особенно мучительны.
Болезни, одиночество, смерть друзей... Казалось бы, это должно надломить даже самого крепкого, это конец. Однако путешественник вновь и вновь преступает ту черту, что для другого была бы последней. Будто нарочно он не погиб в горах. Не умер, как другие, от лихорадки. Судьба готовила ему более страшную и мучительную кончину.
Быть может, все началось в те трагические часы, когда Гмелин хоронил близких ему по духу людей - Борисова, Охотникова...
Как ни странно, но именно горе, неудачи и лишения вызывают у сильных людей то железное упрямство, ту волю, которая одна, несмотря ни на что, продолжает вести их вперед сквозь все самые тяжкие беды.
Про таких иногда говорят: одержимый. Скажем точнее - смелый и верящий...
Гмелин беззаветно верил в то дело, которому посвятил жизнь.
Он смотрел на жизнь как на долг. И именно это святое чувство долга и погубило его впоследствии...