А что потом ?

Мур Порша

Могу только представить, насколько раздутые истории мама рассказывала ей обо мне за весь прошедший год.

— Злить родителей не такое уж и большое дело. Я, безусловно, чаще злил родителей, чем нет, — признается Уилл, и я поднимаю бровь.

— Не-е-е-ет, ты совсем непохож на такого парня, — с сарказмом говорю я.

— Никто не мог производить столько шума в доме Крестфилдов, как я, — со смехов произносит парень.

— Кресттфилд. Твоя фамилия Крестфилд?

— Технически, но я в процессе смены фамилии обратно на отцовскую. Фамилия

моего биологического отца — Скотт.

В голосе чувствуется враждебность. Скотт мне нравится намного больше, чем Крестфилд.

— Твоя мама тоже вышла замуж во второй раз?

— Да, мне было три, когда она снова вышла замуж после смерти папы, — тихо произносит он.

— Это отстой.

После смерти папы я хорошо запомнила, что бессмысленно говорить людям в таких ситуациях о своих сожалениях.

— Я не очень помню его. Думаю, его мёртвого я больше помню, чем всё, что было до этого, — говорит он, и я киваю. — Джиа говорила, что вы с отцом тоже были близки.

— Были. Он был моим лучшим другом, — отвечаю я, разглядывая бесконечные поля, тянущиеся вдоль дороги. — Всё было бы намного лучше, если бы он был рядом. — Вздыхаю. Я никогда никому этого не говорила, и сейчас не знаю, зачем это сказала. — Он был моим союзником, понимаешь? Он понимал меня. Сейчас, когда папы нет, я словно человек наполовину. Я больше никуда не подхожу.

— Мой лучший друг всегда говорил, что когда человек умирает, он всё ещё рядом с тобой. Наблюдает сверху, направляет тебя к лучшему, — торжественно произносит Уилл. — И лучший способ заставить их тобой гордиться — это следовать их маленьким подсказкам.

Чувствую влагу на глазах и быстро вытираю слёзы. Я успешно провела целых три месяца без слёз о папе и не хочу нарушать сложившуюся тенденцию.

— А что насчёт тебя? Твои родители гордятся тем, что ты вырос и стал прекрасным педагогом? — Смеюсь я, но парень не улыбается.

— Мои родители, наверное, единственные в мире люди, которые не хотели, чтобы я преподавал. Мой отчим хочет, чтобы я пошёл по его стопам и работал в его компании.

— А твоя мама? — удивлённо спрашиваю я.

Его родители, должно быть, сложные люди, раз профессия учителя для них недостаточно хороша. Мои предки устроили бы парад, выбери я этот путь.

— Мама думает то, что ей скажет отчим, — отвечает Уилл, и я чувствую горечь в его голосе.

— Звучит знакомо, — бормочу я.

Однако я не знаю, это мама думает то, что скажет Мартин, или всё, на самом деле, наоборот. В любом случае, их мысли никогда мне не подходят.

Мы затихли, а музыка продолжала играть. Оба погрязли в своих мыслях, когда я вижу знак «Карнавал штата — десять миль». Глаза расширяются, и я вздыхаю.

— О, боже мой, сейчас карнавал! — голос звучит слишком взволнованно, но мой внутренний ребёнок просто в восторге.

— Да, — посмеивается он.

— Карнавал. Да что ещё скажешь? Нам нужно остановиться! — властно говорю я, а парень выглядит весёлым. — Ладно тебе! Игры, корндоги, попкорн, пирожные. —

рот наполняется слюной.

— И ты говоришь, что ты зрелая, — посмеивается он.

— Я приму твой выпад, если это значит, что я получу пирожное. — Демонстрирую свою лучшую умилительно-просительную улыбку.

Он смотрит на свои часы.

— Нам не нужно задерживаться. Мы приедем домой достаточно рано для ужина, — говорю я.

Уилл скептически смотрит на меня.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

В собственных глазах я выгляжу, как шестилетняя девочка, но мне плевать. На карнавалах лучшая еда.

Он закатывает глаза и смеётся.

— Ладно, но покупаешь ты.

— На самом деле, покупаешь всё ты, потому что я, вроде как, без денег, но я обязательно выиграю для тебя что-нибудь милое. Обещаю.

 

* * *

 

— В мире нет ничего лучше попкорна и холодной колы, — говорит Уилл, прежде чем забросить парочку попкорин себе в рот.

— Да, это так. Это называется пирожное и шипучка, — говорю я и проглатываю последнее. — Когда ты в последний раз был на карнавале? — Краду у него попкорн.

Он смотрит вверх, словно бы раздумывая.

— Никогда.

Хмурюсь, считая, что он шутит.

— Правда, никогда? Даже когда был маленьким ребёнком?

— Мой отчим считал, что всякие такие вещи слишком легкомысленны; что дети должны сосредоточиться на более важных вещах, таких как их будущее, а не на мелочах жизни, которые только отвлекают, — произносит он, пародируя, как я подозреваю, голос отчима.

— Твой отчим, похоже, большая задница. — Затем я вспоминаю, что должна фильтровать озвученные мысли… из-за предложения Джиа.

Ухмылка Уильяма даёт понять, что мой промах не осуждают.

— Джиа он нравится. — Он пожимает плечами, и я морщу лицо. — Ещё более впечатляюще то, что она ему тоже нравится.

— Как и большинству людей, — говорю я с задумчивой улыбкой.

— На самом деле, мой отчим ни к кому не привязывается. Даже ко мне, а я прожил в его доме больше пятнадцати лет, — произносит он.

— Джиа знает, что он ни разу не свозил тебя на карнавал?

Парень смеётся и пожимает плечами.

— Нет. Мы с Джиа вообще-то не говорим о моих проблемах с семьёй. Её проблемы всегда кажутся реальными. Я же не хочу выглядеть избалованным ворчливым богатеньким ребёнком.

— Когда у меня была учительская практика, я провёл год в центральном районе города. Это было тяжело, но этот опыт открыл мне глаза. То, как дети живут там… некоторые даже идут домой, где остаются одни, потому что их родители работают на двух работах, лишь бы свести концы с концами. Подобное действительно заставляет тебя осознать, что важно и насколько тебе повезло. Многие дети там умные, и у них есть потенциал, но они даже не думали о поступлении в колледж, ведь не могут себе этого позволить, никто из их семьи не учился в колледже. Они не рассматривают его, как один из вариантов.