А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
Но тут приятель замолчал: до них донёсся отчаянный визг собаки, которой причинили боль.
— Сириус…
Гарри вскочил на ноги и ринулся к лесу, Гермиона, понимая, что не может оставить его одного, бросилась следом. Страх вернулся с прежней силой, колотился внутри, сжимал виски, не давал вдохнуть полной грудью. Вот они оба упали и тут же поднялись, снова спеша на слабеющий визг Блэка.
Неожиданно вой оборвался, и одновременно с пугающей тишиной друзья выскочили на берег озера. Сириус Блэк, превратившийся в человека, стонал,
— Нет, нет, нет! — хрипло шептал он, не заметив появления Гарри и Гермионы.
Всё вокруг сковал холод, поверхность озера покрылась корочкой льда. Гермиона не успела удивиться этому, как увидела причину внезапного похолодания: над покрывавшейся инеем травой, над тёмной водой озера к ним скользило по меньшей мере пятьдесят дементоров. Их чёрные плащи развевались в замёрзшем воздухе. Страх стократно усилился, к горлу подступил комок, глаза обожгло чем-то. Гермиона задрожала, не в силах пошевелиться и оглянуться на Гарри, уже выхватившего волшебную палочку. Все мысли исчезли из головы, внутри похолодело, сердце билось всё медленнее, медленнее…
— Гермиона! Подумай о чём-нибудь хорошем и крикни «Экспекто патронум»! Ну же, помоги мне!
«Что? Кто это говорит? Кому?»
Палочка выпала из ослабевших пальцев Гермионы, глаза закатились, и она упала на промёрзшую холодную землю.
Сознание медленно, но верно возвращалось. Стало теплее. Страх куда-то исчез. Правда, тело всё ещё сковывает неимоверная усталость, даже слабость. Но дышать можно свободно и без усилий. Пахнет чем-то резким, горьким… Лекарства. И чьи-то голоса доносятся слабо, будто издалека…
Гермиона приоткрыла глаза, вздохнув полной грудью. Над ней нависал белый потолок Больничного крыла. Слышались шаги — это мадам Помфри прошла к постели Рона, лежавшего по соседству. Повернув голову чуть левее, девочка увидела Гарри, который, видимо, только что очнулся. Она прижала палец к губам, указав взглядом на приоткрытые двери. За ними о чём-то беседовали Снейп и министр магии, но о чём — никак не понять.
— У вас глубокий порез, Снейп. Отражали нападение Блэка, я полагаю?
— Нет, министр. Работа Поттера, Уизли и Грейнджер.
— Не может быть!
— Судя по всему, Блэк заколдовал их. Возможно, применил Империус. Они сами не ведали, что творили.
Гермиона невольно, на краткий миг, позволила себе испытать благодарность к нелюбимому преподавателю. Несмотря ни на что он выгораживает их, хотя за нападение на преподавателя всю троицу спокойно могут исключить…
— Похоже, эти самонадеянные дети решили самостоятельно поймать Блэка, — тут же презрительно добавил Снейп, и Гермиона задохнулась от возмущения. От признательности не осталось и следа.
— Где Сириус? — Гарри резко вскочил с кровати, и мадам Помфри тут же бросилась к нему.
— Ожидает поцелуй дементора, — язвительно заметил вошедший с министром Снейп. — Наконец-то он понесёт заслуженную кару.
— Он невиновен! — Гермиона села на постели,
Корнелиус Фадж и Северус Снейп посмотрели на Гермиону как на умалишенную; взгляд Фаджа был снисходителен, Снейпа — излучал холодную ярость.
— Всё ещё под заклятьем, — заметил он вполголоса. — Видите, министр?
— Тяжёлый случай, — покачал головой Фадж.
Двери Больничного крыла распахнулись, в помещение вошёл профессор Дамблдор. При его виде Гермиона ощутила мощный прилив надежды, какой, верно, ощутил и Гарри. Директор точно не позволит свершиться несправедливости!
— Северус, Корнелиус, Поппи, — профессор Дамблдор мягко обратился к взрослым волшебникам, — будьте так добры оставить нас наедине. Я должен поговорить с мистером Поттером и мисс Грейнджер.
Против воли директора не мог пойти никто, и потому названные волшебники вышли, притворив за собой двери. Гарри открыл было рот, чтобы кинуться на защиту крёстного, как профессор Дамблдор сказал:
— Я знаю, что именно вы мне скажете. Но, увы, слова юных тринадцатилетних волшебников сейчас мало что значат и ничего не докажут. Версия профессора Снейпа выглядит куда убедительнее вашей. К сожалению, — он прервал возражения Гарри взмахом руки, — я не смогу ничем помочь Сириусу Блэку. Но вы сможете, — он лукаво взглянул на них сквозь очки-половинки. — Мисс Грейнджер, вы ведь не понаслышке знаете цену времени, не так ли?
— Я… но… Ну, конечно! — Гермиона наконец-то поняла, на что намекал директор. Маховик времени! Но…
— Но разве это не опасно, профессор Дамблдор? — прошептала девочка.
— Ничуть, — мотнул головой директор. — Теперь внимание. — Он заговорил тихо и отчётливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на восьмом этаже, тринадцатое окно справа от Западной башни. Если всё сложится удачно, сегодня ночью вы спасёте две невинные жизни. Но запомните оба: вас никто не должен видеть. Мисс Грейнджер, вы это знаете и знаете, сколь велик риск… Вас — никто — не должен — видеть.
Договорив, профессор Дамблдор неспешно направился к дверям и на пороге обернулся.
— Думаю, мистеру Уизли будет лучше остаться в Больничном крыле. Я закрою вас здесь. Сейчас без пяти двенадцать. Вам хватит трёх оборотов, мисс Грейнджер. Желаю удачи.
— Желаю удачи? — оцепенело повторил Гарри.
Гермиона уже вскочила с постели и, сунув руку под испачканную мантию, достала длинную золотую цепочку, на которой болтался Маховик времени. Подбежавший к ней Гарри недоумённо уставился на агрегат, но девочка, не тратя времени на объяснения, накинула на шею друга цепочку и три раза повернула болтавшийся на ней Маховик. Голос Гарри, задававшего какой-то вопрос, растаял в вихре стремительно изменяющейся реальности. Гермиона уже привыкла к этому процессу, но для приятеля всё было в новинку.