А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
Замолчав, Чарити отвернулась и уставилась в ослепляющее голубизной небо. Наверное, она уже пожалела о своей откровенности — Гермиона до сих пор не могла понять этого. Она тоже разглядывала небосвод, раздумывая над словами приятельницы. В плане отношения к сентиментальным глупостям они были очень похожи. Гермиона ни разу в жизни не брала в руки маленькие книжечки в розовых переплётах, которыми зачитывались её сверстницы. Её всегда больше привлекала литература, рассказывающая о приключениях, исторических или мистических событиях, руны, нумерология и другие школьные учебники… Но не банальные истории о людях, которые влюбились друг в друга с первого взгляда. Да что уж там говорить, если она не считала
Но последние слова Чарити о том, что она в силу такого отношения не сумела распознать любовь к Фабиану Прюэтту, которая, возможно, кардинальным образом изменила бы и её жизнь, и восприятие, задели Гермиону. Что, если она каким-то образом повторит её судьбу? Не сумеет найти нужного человека и навсегда останется одна? Или вообще лишится его, только потом осознав, как он ей дорог?
Но ведь у неё, у Гермионы, даже нет никого на примете! Рон? Гарри? Невилл? Симус? Дин? Эрни? Фред с Джорджем?
При мысли о последней парочке Гермиона не выдержала и расхохоталась. Как ей вообще могло прийти такое в голову? Наверное, перегрелась на солнце. Точно.
Ту историю Чарити и Гермиона больше не обсуждали, а через пару дней мисс Бэрбидж улетела во Францию. Оттуда она вскоре прислала колдофотографию, заставившую Гермиону расхохотаться: её приятельница сидела на деревянном лежаке, обнимая двух одинаковых крох в цветастых пелёнках. Одна из девочек усердно дёргала Чарити за прядь отросших рыжеватых волос, вторая увлечённо грызла висевший на шее медальон. Подпись на обратной стороне гласила: «Вот за что только дети меня так любят?».
«За доброе сердце», — с невольной нежностью подумала Гермиона, гладя кончиками пальцев колдофотографию.
После отъезда приятельницы девушка помогала пару раз родителям в их стоматологической клинике — так, по мелочам: разбирала архивы, делала пометки о посетителях вместе с секретаршей, расставляла в алфавитном порядке справочники… Это было, конечно, о-о-очень увлекательно, но не увлекательнее лета в компании семьи Уизли.
Оторвавшись от мыслей, Гермиона уселась за стол и распечатала послание Рона. Сычик между тем носился по комнате, радостно урча — девушка даже не подозревала, что совы вообще способны издавать подобные звуки и проявлять такую гиперактивность.
Привет, Гермиона!
Папа достал билеты! Представляешь?! Ему удалось! Мама уже написала твоим родителям, не знаю, получили ли они письмо — навряд ли магловская почта очень быстрая, — так что я решил написать тебе лично.
Было бы здорово, если бы ты приехала! Конечно, ты квиддичем не особенно интересуешься, но, может, нам удастся тебя переубедить? Это же такое невероятное событие!
Мама сейчас будет писать ещё и Гарри, опять же, не знаю, получит ли он письмо, так что отвечай побыстрее, и я отправлю к нему Сычика. Ох, как же здорово иметь свою сову! К Перси попросить его Гермеса и подойти нельзя — он в последнее время весь на нервах, ждёт не дождётся результатов Ж.А.Б.А. Совершенно невыносим! А Фред и Джордж вечно сидят в своей комнате, иногда что-то взрывают там. Приезжай, а то даже поговорить не с кем.
Вот уж не думал, что скажу это, Гермиона!
В общем, буду ждать ответа.
До скорой встречи,
Рон.
Улыбаясь, Гермиона перевернула листок, ожидая увидеть на его обороте «привет» от неугомонных и вездесущих близнецов, но там было пусто. Почему-то это расстроило девушку, отчего она удивлённо нахмурилась.
«Что это со мной такое? Ну, не написали ничего, и ладно. Возможно, Рон просто научился мастерски шифроваться от них».
Громкое уханье Сычика,
Спустя два дня пришёл ответ от Рона. Приятель сообщил, что приедет к ней вместе с мистером Уизли — тот собирался поговорить с родителями Гермионы и успокоить их, уверив в полной безопасности их дочери, а также поинтересовался мимоходом, имеется ли в их доме камин. Скорому отъезду Гермиона несказанно обрадовалась и принялась увлечённо собирать вещи. Она, конечно, скучала по родителям в школе и будет скучать всё лето и дальнейшее время обучения, но ничего не могла с собой поделать: ей так хотелось побывать в «Норе», с друзьями, которые будут проводить лето вместе уже во второй раз. Тем более что ей действительно было очень одиноко дома.
Предупреждённые о визите мистер и миссис Грейнджер с таким же нетерпением ожидали появления семьи Уизли. То, что волшебное семейство так ответственно подошло к вопросу о приюте на лето их дочери, их очень порадовало и даже заставило проникнуться к мистеру и миссис Уизли доверием и уважением.
— Наверное, первое впечатление об их невоспитанности из-за той драки было ошибочным, — позволила себе заметить миссис Грейнджер в день визита. Она приводила гостиную в порядок, в который раз уже расставляя всё по местам и поправляя диванные подушки и цветочные горшки. — В конце концов, все мы люди, не так ли?
Гермиона была полностью согласна с матерью. Весь день она просидела как на иголках, боясь, что в последний момент мистер и миссис Уизли откажутся принимать её, или же ей не хватит билета, или же возникнут ещё какие-нибудь трудности…
Ровно в назначенное время — это был вечер понедельника — вся семья Грейнджеров собралась в гостиной у камина. Уставшие после работы родители надели лучшие деловые костюмы и сидели на диване, выпрямив спины. Гермиона нервно покусывала губу, когда в их дочиста вычищенном камине — она прочищала дымоход и выгребала золу весь день — взвилось яркое изумрудное пламя. Мистер и миссис Грейнджер было отпрянули от ужаса, но девушка сжала их руки, и отец с матерью успокоились, похоже, восприняв происходящее как забавный фокус. Они буквально разинули рты, когда из камина на паркет гостиной вышел мистер Уизли в своей лучшей, но всё равно видавшей виды зелёной мантии. При виде оторопевших мистера и миссис Грейнджер и широко улыбавшейся Гермионы он остановился и приветливо помахал рукой.
— Сердечно рад вас видеть! — сообщил мистер Уизли, поправляя очки в роговой оправе, криво сидевшие на носу. — Какой сегодня замечательный вечер, не правда ли?
Позади него послышался какой-то грохот, после которого раздались громкие, отдающиеся эхом в каминной кладке каминной трубы голоса:
— Какого инфернала, Рон?! Ты что, до пяти считать не умеешь? — Судя по неимоверному ехидству, это говорил Фред, как справедливо рассудила Гермиона, сдерживая смех.
— Я не виноват, что ты так долго копался, — огрызнулся Рон. — Пусти, дай я пройду…