А небо по-прежнему голубое

Кэрри Блэк

Гермиона пошатнулась, снова потрясённая, снова бессильная, и словно через плотную завесу, будто бы окружившую её, услышала встревоженный голос Джинни, окликнувший Рона. Сигнальным маячком в мозгу зажглась мысль: Рон нуждается в помощи, нуждается в ней. В следующий момент обе девушки уже торопливо протискивались ему навстречу — его рыжая голова мелькала в самой гуще толпы. Пробравшись ближе, они увидели то, чего так опасалась Гермиона: Лаванда Браун, не подававшая признаков жизни, лежала на носилках, к которым наклонился Рон. Тот метнул затравленный взгляд в адрес сестры и подруги; пальцы его отчаянно

сжимали ладонь Лаванды, будто это не она, а Рональд находился при смерти, и всё его спасение только и заключалось в том, чтобы держаться за эту последнюю ниточку.

— Что с ней? — спросила Джинни чуть дрогнувшим голосом.

— Оборотень. Её всё-таки укусили. — Хоть Рон и не смотрел в её сторону, Гермиона всё равно ощущала, что именно её винят в случившемся, и не могла не признать справедливость невысказанных обвинений. — Мадам Помфри сказала, что её срочно нужно переправить в Мунго, но сейчас такой возможности нет… — Он истерически хмыкнул и полностью сосредоточился на Лаванде.

Гермиона рискнула тронуть его за плечо:

— Рон, я, правда…

Вместо ответа приятель небрежно стряхнул её руку и пробубнил глухо:

— Уйди, Гермиона.

Яснее выразиться было невозможно, и девушка послушно отошла, не зная, что же ей теперь делать. Джинни уже исчезла — видимо, присоединилась к группам учеников, что разбирали завалы и разыскивали тела, и после недолгого замешательства Гермиона сорвалась с места, прочь из Большого зала, полного боли и ужаса от потерь. Ей было дурно и не хватало воздуха, слова Рона жгли калёным железом, а известие о смерти Римуса и Тонкс и вовсе подкосило настолько, что, казалось, весь привычный мир теперь разрушен. А сколько ещё людей не пережило эту ночь? Сколько ещё людей погибло, сражаясь с армией Волан-де-Морта, что отсиживался всё это время в лесу?

«И что с Фредом? Жив ли он?»

— Гермиона!

Полумна, больше похожая на привидение, поначалу двоившееся перед глазами, помахала рукой перед лицом у Гермионы, и та кивнула, очнувшись.

— Нам нужна помощь, чтобы проверить верхние этажи и перенести всех пострадавших в Большой зал. Ты в порядке? У тебя кровь…

Лёгким движением Полумна стёрла кровавую дорожку с виска Гермионы и небрежно вытерла пальцы о кофту; у неё самой всё лицо пестрело царапинами и кровоточащими ранками, на которые она не обращала внимания. Тёмно-багровые пятна виднелись даже на светлых волосах, выделяясь в слипшихся прядях.

— Я… да, конечно, — кивнула Гермиона, заставляя себя изгнать из головы предательские мысли о том, что кто-то ещё из её близких знакомых мог стать жертвой битвы. Ни к чему представлять худшее сейчас, когда так нужно верить хоть во что-то светлое.

Дальнейшие минуты напоминали кошмарный сон: вместе с Дином, Полумной, Майклом Корнером и ещё несколькими учениками Гермиона разбирала завалы, проверяла пульс у тех, кого им удавалось найти, и помогала перемещать пострадавших на носилки. По замку гулом отдавались крики, стоны и имена тех, кого потеряли, кого искали. Не было ни одного тихого, не затронутого битвой уголка. И эта атмосфера безнадёжности, отчаяния, кромешной тьмы не хуже дементора вытягивала все силы.

Им удалось найти множество человек, нуждавшихся в помощи, и примерно столько

же тех, кому помощь уже не требовалась, когда Гермиона, не выдержав, отделилась от группы и замерла в крытой галерее, теперь уже почти полностью разрушенной. За неровно отбитыми колоннами виднелся заваленный грудами камня и щебня дворик, где раньше бил фонтан и так приятно удавалось посидеть, наслаждаясь солнечным днём. Девушка вцепилась дрожащими пальцами в остатки крошившегося подоконника и зажмурилась, запрокинув голову. Когда-то давно (целую битву назад) они с Фредом иногда сидели здесь — ещё до того, как он покинул школу. Сюда же она приходила несколько раз с Чарити. А теперь это место разрушено, как и что-то очень важное в ней самой.

«Чарити бы не пережила, если бы увидела, во что превратился замок…»

Неожиданный звук — чей-то топот по гулкому пустующему коридору — заставил Гермиону обернуться, и она увидела бегущую девчонку, по виду — первокурсницу. Невысокая и совсем ещё кроха, с растрёпанными рыжими волосами, она резко остановилась и бросила на девушку настороженный взгляд.

— Ты что тут забыла? Эй!

Словно испугавшись, первокурсница вновь пустилась в бег и вскоре исчезла за поворотом. Ей же не положено здесь находиться! Всех первокурсников должны были эвакуировать ещё в начале подготовки к обороне замка. Значит, она каким-то образом сумела проскочить и теперь вот прячется по закоулкам Хогвартса. Но зачем?

Повинуясь инстинктам, Гермиона поспешила за неизвестной девчонкой, но догнать её явно не представлялось возможным. Быстрые шаги ещё слышались эхом, уходя вниз по лестнице, и Гермиона торопилась следом, но безуспешно. Выскочив в холл, она обнаружила, что первокурсница уже исчезла. Что ж, ладно, это не её забота.

Навстречу уже шла Джинни — медленно, едва ли не шатаясь от усталости. Молча присела вместе с Гермионой на ступеньки, тяжело дыша. На лице, покрытом пылью и кровью, едва различались дорожки слёз — Джиневра всегда умела держать свои эмоции под контролем.

— Рон по-прежнему не отходит от Лаванды, — наконец, произнесла она почти равнодушно; только вот Гермиона знала, что равнодушия тут нет ни на кнат. — Ты не видела Фреда или Джорджа?

— Нет… — растерянно выдохнула Гермиона. — Я… я думала, ты их встретишь. Они бы наверняка догадались появиться в Большом зале…

— Только если с ними ничего не случилось.

Гермиона потрясённо уставилась на подругу — та отрешённо смотрела куда-то вдаль.

— Эй! Ты не имеешь права так говорить!

— Да что ты? — Теперь Джинни повернулась к Гермионе, но легче от этого никому не стало. — Неужели не видишь, во что превратилась школа? Что тут происходит? Будь с ними всё в порядке, они бы обязательно нашли нас.

— Может, у них есть дела поважнее? — огрызнулась Гермиона.

Джинни глубоко вздохнула, а когда заговорила, голос её предательски дрожал.

— Я тоже очень хочу верить в то, что они живы, но посуди сама: уже час как затишье, а от них никаких вестей. Под завалами их тоже никто не находил, правда, но не могли же они исчезнуть? Мне тоже тяжело, Гермиона, и я волнуюсь за них, но, честное слово, за это время я столько всего увидела, что у меня уже нет никаких сил верить в благополучный исход.