А небо по-прежнему голубое

Кэрри Блэк

— Тут что, ещё кто-то есть? — донёсся до Гермионы голос Рона через очередной ряд вещей. — Гарри, с кем ты там болтаешь?

В следующий момент раздалось «Десцендо!», и там, где слышался голос Рона, обрушилась одна из высоченных башен. Гермиона, вскрикнув, побежала прочь — заклятие вызвало целую лавину, руша колонны забытого хлама одну за другой. Но едва только она хотела остановить падающие вещи, как те замерли сами — видимо, кто-то опередил её и применил «Фините!» Вновь стало тихо, и в этой тишине Гермиона отчётливо услышала ломкий голос Малфоя, что-то кричавшего кому-то из своих сообщников, вызывая спор меж ними.

—

Гарри, что тут творится? — снова раздался голос Рона.

— Круцио! — услышала вдруг Гермиона и со всех ног ринулась на голос, выпаливший Непростительное.

Вспышка пронеслась совсем близко от неё, и тут же девушка увидела Малфоя, Гойла и Крэбба; последний как раз и использовал Круциатус и явно собирался повторить неудавшийся удар, но Гермиона опередила его, метнув Оглушающее и, к сожалению, промахнувшись.

— Поганая грязнокровка! — разъярённо выкрикнул Крэбб, отталкивая фактически спасшего его Малфоя. — Авада Кедавра!

Осознать, насколько близка она была к смерти, Гермиона смогла только когда сумела увернуться, и смертоносное зелёное пламя скрылось в недрах Выручай-комнаты. Пока девушка пряталась, между остальными завязалась потасовка, и когда она смогла снова нацелиться на одного из участников, Гарри как раз успел разоружить Гойла. В конце коридора, где всё происходило, появился Рон, полновесно включившийся в бой и атаковавший вместе с Гермионой Малфоя и его верных телохранителей. Крэбб то и дело посылал в них Смертельные заклинания, и ребятам чудом лишь удавалось от них уворачиваться, а от зелёного цвета непрестанно рябило в глазах.

В какой-то момент Гермиона, как и остальные, остановилась — они услышали жутковатый гул, доносившийся с того конца коридора, а затем оттуда появились Рон и Крэбб, убегавшие от кроваво-красного зарева Адского огня. Гигантские, неконтролируемые языки пламени пожирали лабиринт из вещей, едва не наступая беглецам на пятки, а все попытки остановить бесконтрольное действо не увенчались успехом.

— БЕЖИМ! — выкрикнул кто-то, и все, будто того и дожидались, припустили прочь со всех ног.

Пламя же, будто разумное существо, не беспорядочно пожирало вещи, перекидываясь с одной колонны на другую, но следовало за беглецами, повторяя их обходные манёвры и повороты, и скрыться от него на своих двоих возможным не представлялось. Попеременно оно принимало причудливые, жуткие формы, превращаясь в мифических чудовищ, в чьих пастях безвозвратно исчезали вещи, едва ли не веками скапливавшиеся в Выручай-комнате.

Наконец, сообразив, Гарри выхватил из груды хлама две старые метлы, попавшиеся под руку, и одну из них перекинул Рону. Тот, в свою очередь, забравшись, помог усесться и Гермионе — та, дрожа от ужаса, крепко вцепилась в друга, — и они взмыли к потолку, а под ними бушевало и ревело огненное море.

Они были почти уверены, что Малфой и его компания давно погибли в пламени, но нет: каким-то чудом они удерживались на вершине шаткой конструкции, к которой уже подбиралось бушующее пламя, будто бы чувствовавшее, что загнало своих жертв в ловушку. Времени на раздумья не было и быть не могло, пусть даже слизеринцы и хотели убить их, пусть даже служили Волан-де-Морту — они просто не могли оставить их здесь, позволить им погибнуть такой ужасной смертью…

Зная, что они ещё об этом пожалеют, Рон и Гермиона втащили на свою метлу бессознательного Гойла, в то время как Гарри проделал то же

самое с Малфоем, и они из последних сил полетели в сторону выхода, задыхаясь от копившихся под потолком клубов едкого чёрного дыма. Все силы Гермионы уходили на то, чтобы удерживать грузное тело Гойла на шатавшейся под тяжёлым весом метле, которой мастерски управлял Рон, следовавший за Гарри. Огненные чудовища то и дело буквально выпрыгивали из обжигающего шторма, норовя наброситься на седоков, от дыма слезились глаза, потели ладони. Чувствуя, что Гойл буквально выскальзывает из её рук, Гермиона так крепко прижала его к себе, что Рон, тоже вынужденно принявший вес слизеринца, сдавленно охнул, а метла покачнулась. В следующий момент они уже стремительно вылетели прочь из преисподней в прохладу школьного коридора и тут же повстречались с каменной стеной.

Когда Гермиона сумела открыть глаза и приподняться на локте, Гарри и Малфой тоже были в коридоре, а вот от дверей в Выручай-комнату не осталось и следа. Щепки, в которые превратились мётлы, валялись на полу, Гойл в сознание так и не пришёл, Малфой кашлял, скорчившись на холодном мраморе, а Рон как раз помог Гермионе подняться на ноги, и они подошли к Гарри, сидевшему неподалёку. На руке у него болталась обугленная диадема, которая, стоило ему снять её, с визгом распалась на куски.

— Адское пламя, — сдавленно пробормотала Гермиона, глядя на то, что осталось от предмета. — Это волшебный огонь, одна из вещей, уничтожающих крестражи по своим свойствам. Я бы ни за что не рискнула им воспользоваться, очень опасно…

— Да уж, видели, — подал голос Рон, потирая лоб и оттого размазывая по нему ещё больше копоти.

Они замолчали: замок сотряс особенно сильный, ужасающий грохот, и мимо ребят пронеслась вереница призрачных безголовых всадников — видимо, тот клуб, в который так стремился Почти-Безголовый-Ник, подоспел на помощь. Господи, они ведь совсем забыли о битве, находясь в Выручай-комнате! Гермиона огляделась по сторонам, ожидая увидеть Джинни, ведь она должна была дожидаться их здесь, но куда там? Её и след простыл. Гарри явно подумал о том же и озвучил вопрос, неловко вскакивая на ноги.

Но тут в коридоре куда как отчётливее послышались звуки борьбы, выкрики и гул, в проходе показались чёрные мантии Пожирателей смерти, которых преследовали…

— Фред! — шёпотом выдохнула Гермиона, помертвев от ужаса.

Это был и в самом деле он: вместе с Перси они теснили двух Пожирателей, усердно осыпая их разнообразными заклинаниями и ловко уклоняясь от ответных выпадов. Не сговариваясь, Гарри, Рон и Гермиона нацелились на того, с кем сражался Фред, и выпустили рой Оглушающих заклятий, под которыми противник рухнул под ноги Фреду как подкошенный. Перси в это время как раз уложил министра Толстоватого, трансфигурировав его в нечто совершенно непонятное, и повернулся к брату, утирая пальцами грязь с очков.

— Эй, Перси, да ты, никак, шутить вздумал! — удивлённо воскликнул Фред. — Нет, ребята, мне же это не послышалось, правда? А я думал, ты разучился острить с тех самых пор, как…

Говоря это, он остановил взгляд прямо на Гермионе, и у той всё похолодело внутри от дурного предчувствия, захотелось закричать, в то время как Фред что-то говорил, и на губах у него расплывалась извечная мальчишеская усмешка шутника. А потом всё скрылось в пелене мрака, пыли, боли и оглушительного грохота от взрыва.