А потом с ней случилась жизнь
Шрифт:
– А теперь слушай мои новости, детка, – игриво сказал Марк, когда они остановились на перекрестке и стали ждать зеленый. Слава ухмыльнулась:
– У тебя такой вид, как будто ты выиграл миллион.
– А я и выиграл.
Загорелся зеленый, но они не двинулись с места.
– Как? – опешила Слава.
– Мне сегодня дали премию за успешное окончание проекта. Один. Миллион. Рублей.
– Ааа, – Слава подпрыгнула и чуть не сбила перешедших дорогу людей.
– Ну тише-тише, ты же беременная, тебе нельзя так прыгать, – улыбался Марк.
Ему как-то удавалось не проносить через порог большие заботы суетного дня. Ограждать
В те выходные они были как-то по-особенному счастливы. В субботу поехали все дружно на дачу мести пыль и чинить повреждения после зимы. Мишка носился как угорелый, а Слава беззаботно отдыхала на плетеном кресле.
Любовалась цветущей яблоней, как молодой невестой. Вот сейчас отцветет и к сентябрю тоже принесет плоды. Вместе рожать будем, подумала Слава. Будет яблонька стоять тяжелая, сгорбленная: на каждой ветви – груз, а какие-то ветки, не выдержав, вообще сломаются. Все матери отдают часть себя, своего здоровья и своей красоты, чтобы жизнь продолжалась.
В воскресенье Слава начала волноваться насчет предстоящих переговоров. Выпила валерьянки. Помогло. Вечером они с Мишкой уселись читать перед сном и закончили сказкой про сестрицу Аленушку и братца Иванушку.
В ту ночь Слава счастливо засыпала в объятьях мужа. Теперь им на все хватит денег: и на кровати, и на шкафы, и на батареи. И они точно успеют переехать в дом к рождению малышки. Слава уткнулась Марку в плечо и впервые за много месяцев ее не выворачивало от его запаха. Она почувствовала, что была наконец рада своей второй беременности. Ей вдруг представилась малышка, крохотная и милая, и казалось, что теперь в их семье как будто нашлось для нее место. Принятие разлилось по телу теплом, и все проблемы, переговоры, злые начальницы, бракованные радиаторы, розетки и шкафы – все отошло на задний план. У нее есть семья, и это самое главное, за что нужно держаться в жизни. Все остальное – суета и пустяки. Со всем остальным уж как-нибудь справимся. Одной рукой Слава обнимала Марка, другой – свой живот. За стенкой посапывал Мишка. Слава благодарно улыбалась вновь обретенной гармонии и легкости. Все будет хорошо.
Наконец-то сели в поезд. Ночь, темное купе у туалета. На нижней полке слева кто-то спит, а верхняя завалена чьими-то вещами. Приходится действовать наощупь. Кое-как расположились: Слава внизу, Марк – наверху.
Всю ночь бахает дверь туалета.
Вот и утро, поезд прибывает в Кострому. На перроне их встречает улыбчивая мама Марка, но Слава вдруг понимает, что что-то забыла в купе, и забирается обратно в поезд. Ищет в полумраке купе. Находит старые пожелтевшие рубашки Марка (вот в этой он был, когда они познакомились), какие-то кофты, свое свадебное платье… Слава понимает, что Марк все это специально здесь оставил.
Слава задевает ногу спящего соседа – она торчит из-под одеяла. На ступне – черный потрескавшийся палец, он странно пузырится, будто обожженный. Сосед недовольно ворчит и шевелится. Слава уже не может вспомнить, за чем вернулась, хватает все, что нашла, и пытается выйти, но мужчина хочет ее удержать. Он пьян. Слава осознает, что поезд уже поехал и набирает скорость. Как, почему Марк не остановил поезд?
Слава вырывается из купе, тамбур
– Господи, где я?
– В Ацуе, – раздается совсем рядом. Слава оборачивается и видит окошко в стене с надписью «Касса», откуда на нее смотрит продавщица билетов. Лицо продавщицы по размеру и по форме совпадает с окошком. Слава подходит ближе и непонимающе спрашивает: – Что?
– В Ацуе. Город такой – Ацуй, – цокает продавщица.
Слава оглядывается и выходит из-под козырька станции. Солнце уже утреннее, яркое. Прямо на станции стоят карусели, лошадки блестят в рассветных лучах. Билетерша высовывается из окошка и громко спрашивает:
– Кататься будете?
– Что?
– Кататься будете? – повторяет билетерша.
Слава ничего не понимает. Видимо, это платные карусели, думает она и отрицательно крутит головой. Билетерша скрывается в окошке, а Слава идет дальше и выходит в город. Опускает на асфальт свои баулы, достает телефон и звонит Марку.
– Марк, почему ты не остановил поезд? Я в Ацуе, – и хохочет на всю улицу. – В Ацуе, представляешь! Будет что вспомнить.
– Аленушка, сестрица моя! – вдруг раздается в трубке чужой детский голос, и у Славы пробегают мурашки по спине. – Выплынь, выплынь на бережок. Костры горят высокие, котлы кипят чугунные, ножи точат булатные…
Славино сердце ухает вниз. Она выныривает из сна и беспорядочно ловит воздух губами. Вокруг темнота.
e-mail: a.nagirnaya@gmail.com
https://vk.com/a.nagirnaya
https://t.me/anagir
Глава 2
Юрий внимательно разглядывает свои новые владения. Отдельный кабинет. Длинный, с персиковыми стенами и большим диваном. Вдоль стен – шкафы, в углу – рукомойник. Большое окно с вертикальными жалюзи выходит во двор, жалюзи тоже персикового цвета. Прямо напротив окна – вход в здание. Но рабочий стол отвернут от окна, и все равно не видно, кто – приходит, кто – уходит. Да и некогда глазеть в окно. Зато удобно с точки зрения пожарной безопасности – первый этаж, выход за спиной. «Правда, в случае пожара я вряд ли побегу в эту сторону», – ухмыльнулся Юрий, подумав о десятках крошечных беспомощных детей.
– Юрий Юлианович, нам нужно вас сфотографировать. – В кабинет зашла молоденькая и бойкая сотрудница пресс-службы. – Это для сайта.
Кому это нам? – иронично поинтересовался Юрий.
– Ну, – растерялась девушка, – мне и вам…
– Окей. Где будете фотографировать?
– Давайте за столом.
Юрий сел за стол, девушка сделала несколько кадров, и ее нос поморщился в сомнениях.
– Что? – спросил Юрий.
– Вот сережка… Может быть, снимете? Чтобы, если что, мне не пришлось снова приходить и перефотографировать.