А потом я попала в историю Золушки
Шрифт:
Ирвин стоял у одной из гримерок, всё ещё в костюме из спектакля и гриме. Небрежно, но элегантно опершись о стену, он с мягкой улыбкой смотрел на приближающуюся Рину.
– Спасибо, что привёл мою особенную гостью, Стивен, – сказал он билетёру, когда тот остановился напротив него.
Стивен усмехнулся и, вежливо кивнув, ушёл.
– Рад тебя видеть, – улыбнулся Ирвин Рине. – Надеюсь, спектакль тебе понравился?
– Да. Постановка была очень хороша.
– Приятно слышать. Значит ли это, что я могу рассчитывать на честь увидеть тебя и на других спектаклях нашей труппы?
– Ну... – Рине не хотелось
– Да, понимаю, ты очень занята. Наверняка, сегодня ещё не ужинала?
– Я обычно не ужинаю.
– Почему? – удивился Ирвин. – Только не говори мне, что боишься растолстеть.
– Я не боюсь, я знаю, что растолстею.
– Глупости. С твоей комплекцией ты не сможешь растолстеть, даже если захочешь.
– Много ты знаешь. До того, как начала следить за питанием, я была такой жирной, что все дразнили меня луковым пончиком.
– Пончиком? Как мило. А почему луковым?
– Потому что я отвечала так ласково, что доводила до слёз любого.
Ирвин прыснул.
– Хотел бы я на это посмотреть.
– На толстую меня?
– На маленький милый луковый пончик. – Ирвин с нежностью улыбнулся, и Рине показалось, что её тело вдруг стало таким лёгким, что она может взлететь.
– Я бы тебе не понравилась, – стараясь скрыть смущение, буркнула она.
– Позволь мне решать, что мне понравится, а что нет. – Голос Ирвина звучал мягко, но уверенно. – Я не считаю, что несколько лишних килограммов могут кого-нибудь испортить. Но, раз уж для тебя это так важно, мы можем поехать в ресторан, где есть диетические меню.
– В ресторан? – озадачилась Рина. – Когда?
– Сейчас. У тебя ведь есть время?
– Да, но... – Рина замялась.
– Но что? Ты меня боишься?
– Нет.
– Я тебе неприятен?
Рина смущённо опустилась глаза и помотала головой.
– Тогда возражения не принимаются.
Ресторан, в который Ирвин привёз Рину, действительно предлагал множество низкокалорийных блюд, но, стоило ей взглянуть на цены, как аппетит тут же пропал.
– Прости, но я, пожалуй, просто водички попью, – отложив меню, пробормотала она.
– Не волнуйся о деньгах, – понял причину её беспокойства Ирвин. – Сегодня плачу я.
– Дело не в деньгах, – соврала Рина, – просто...
Подходящая причина в голову не приходила, потому в разговоре возникла пауза.
– Если ничего не выберешь, я закажу всё меню, – шутливо пригрозил Ирвин.
– У тебя что, много лишних денег?
– Достаточно, чтобы угостить девушку, которая меня вдохновляет.
– Вдохновляет? – заломила бровь Рина. – И на что же я тебя вдохновляю?
– На то, чтобы стать лучше, чем я есть сейчас.
– Разве сейчас ты недостаточно хорош?
– Не настолько, чтобы заинтересовать девушку своей мечты.
Рина вспыхнула, но тут же взяла себя в руки и, придав лицу невозмутимое выражение, продолжила игру.
– И кто же она, эта девушка мечты? Подруга той, которая тебя вдохновляет?
Ирвин усмехнулся.
– Знаешь, похоже я начинаю понимать тех, кто придумал твоё детское прозвище. Ещё немного, и я заплачу...
– Отчего же?
– От безысходности.
– Расстроен тем, что твои чары действуют не на всех?
–
– Ах да, ты же лицедей, а не чародей. Твоё оружие – маски, верно?
– Именно так.
– Тысячи масок... – Рина прищурилась. – А есть ли за ними настоящее лицо?
– Каждая из них – моё настоящее лицо, потому как всё, что мне нужно для моих ролей, я ищу внутри себя. Ты ведь поступаешь так же, верно? Я заметил это, когда увидел твою Золушку.
– У меня с Золушкой из сказки нет ничего общего. На сцене я просто притворяюсь.
– Неправда. – Ирвин нежно улыбнулся, и щеки Рины опять залились румянцем. – Это та часть тебя, которую ты обычно прячешь под панцирем.
– Я ничего не прячу. Это моя настоящая сущность, и мы с Золушкой – полные противоположности. И так считаю не только я. Когда я сказала семье и знакомым, что буду играть в «Золушке», все решили, что я прошла на роль одной из её злых сестёр. Да что там, я и сама признаю, что это идеальный для меня образ. Даже играть ничего не пришлось бы.
– То, что ты так думаешь, говорит только о том, что ты ещё плохо изучила себя. Если образно перенести это на наш разговор с масками, пока ты вылепила только одну. Это маска, к которой ты привыкла и которую не хочешь снимать. Но, если ты собираешься стать актрисой, тебе придется это сделать. Только тот, кто заглянул в каждую грань кристалла своей души, сможет освободиться от бремени «любимой маски» и стать лицедеем, способным примерить любую роль. Это и есть истинная сущность того, что принято называть актёрским талантом.
Рина слушала, затаив дыхание. Она не ожидала, что пустой флирт внезапно перетечет в серьёзный разговор о том, что её так сильно волновало в последнее время.
– А ты можешь помочь мне познать себя? – само собой сорвалось с её губ.
– Я попытаюсь... – Ирвин шутливо нахмурился. – Но сначала я попытаюсь тебя накормить. Ты уже выбрала, что хочешь, или мне заказывать всё?
Рина с деланой обреченностью закатила глаза и снова взялась за меню.
Вскоре в её желудке уже был суп, салатик и желе из обезжиренного молока. Первый за долгое время ужин принёс несказанное наслаждение, но оно ни в какое сравнение не шло с наслаждением, которое принесло ей общение с Ирвином. Позже, стоя на пороге дома и махая его отъезжающему автомобилю, Рина поняла, что больше не сможет жить так, как жила раньше. В её сердце проснулась странная жажда, мучительная, но безумно сладкая, и заглушить её она могла, лишь впитывая то, что говорит ей Ирвин, его жесты, его взгляды... Он был единственным источником её живительной влаги, а потому она должна была быть с ним.
С того дня каждый свободный вечер Рина начала проводить в Глобусе.
Акт 12 – Слишком мало любви
– Что значит «меняют с Золушкой из второго состава»? – Эми так удивилась словам Рины, что едва не опрокинула свой молочный коктейль. – Как же так? Неужели нельзя отказаться?
– А зачем ей отказываться? – удивилась Сэм.
– Чтобы остаться с нами!
Сэм хмыкнула.
– Я не могу ничего сделать. – Рина кивнула официанту в благодарность за капучино, который тот поставил перед ней, и, поднеся чашку к губам, сделала глоток. – Это решение режиссёра.