А потом я попала в историю Золушки

Джуд Ана

– Конец света, торнадо, неизбежная судьба, – фыркнула Эми. – Да в тебе пессимизма больше, чем роста.

– Это не пессимизм. Просто способ оценить, есть ли в твоей жизни что-то, что ты хочешь изменить или исправить.

– Тебе что-то не нравится в твоей жизни?

 – Много чего... А тебе в твоей?

Эми сложила руки на груди и сосредоточенно нахмурилась.

– Нет, нет ничего такого, – пораскинув мозгами, беззаботно сказала она. – Сейчас я вполне счастлив.

– Значит, если завтра начнётся конец

света, и придёт гигантский смерч, ты разденешься до трусов и счастливо побежишь ему навстречу?

– Зачем мне раздеваться до трусов? – вздёрнула бровь Эми.

– Не знаю, – с такой же беззаботностью, как и она только что, ответил Элли. – Просто ты выглядишь как человек, который любит делать глупые вещи.

«Не в бровь, а в глаз», – неохотно признала Эми, опустив взгляд на свой наряд, а вслух сказала:

– Нет, я не побегу ему навстречу. Я развею торнадо и предотвращу конец света.

– Каким образом?

– При помощи своей магии.

– Магии не существует.

– Гигантских торнадо, уничтожающих мир, тоже.

– Они существуют.

– Тогда почему конец света ещё не наступил?

– Потому что… – Элли обиженно нахмурился, не желая признавать поражения, и с серьёзным видом пробубнил: – Потому что по ночам какой-то белобрысый парень в одних труселях бегает за ними и развеивает своей магией.

Эми прыснула. Согнувшись пополам и схватившись за живот, она представляла, как парень, словно брат-близнец похожий на неё, с грозным видом несётся на огромный смерч, а единственная его одежда – розовые семейные трусы с белыми сердечками – патетически трепещут на ветру.

– Боже, ты такой интересный ребёнок! – отсмеявшись, воскликнула она.

– Я не ребёнок, – обиделся Элли. – Может, я и выгляжу чуток младше своих лет, но у меня вот-вот начнётся активный рост, и после ты меня не узнаешь.

– О-о, ты меня заинтриговал, – с деланой серьёзностью протянула Эми. – Мне теперь прямо не терпится узнать, что за человек из тебя получится, когда ты вырастешь. Пей молоко и расти быстрее, хорошо?

– Я расту.

– А и правда, – Эми придвинулась к Элли плечом и с удивлением обнаружила, что с их первой встречи Элли подрос. – Молодец какой. Мозг тоже растёт? Голову сильно распирает?

– Терпимо.

– Чувствуешь, как в тебе начинает бурлить гениальность?

– Ещё бы.

– А ну-ка… Чему равен тангенс, делённый на катарсис?

– Может, ты хотел сказать на котангенс?

– Да, прости, оговорился. Так чему равен тангенс, делённый на котангенс?

 – Ты, наверное, хотел сказать, ТАРДИС, делённый на катарсис?

– Да. То есть, нет! Фу, ты меня запутал!

– Ты такой чудной, Эдвард… – Элли сунул руки в карманы, задумчиво повозил носком кроссовка по земле, а потом вдруг задумчиво добавил: – Ещё и вылитая девчонка…

– А? – растерялась Эми. – Ну, есть такое,

наверное… Но я ведь тоже ещё расту. Так что скоро ты меня тоже не узнаешь.

– Значит, мы друг друга не узнаем, если встретимся, скажем, через год… Забавно, наверное, будет.

– Угу, – Эми посмотрела на небо. – Забавно, но грустно…

– Почему?

– Ну, обидно, когда связь с друзьями теряется.

– Тогда давай не теряться, – предложил Элли.

Эми улыбнулась и кивнула, чувствуя, как по сердцу разливается тепло.

«Но если я хочу по-настоящему подружиться с Элли и Руби, я должна им открыться», – с неохотой напомнила себе она.

– Эдвард! Элли! – махая друзьям рукой, к ним бежала Руби.

«Но не сейчас», – мысленно закончила свою мысль Эми.

– Простите, я опоздала. – Руби уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться.

Сегодня она опять принарядилась: на ней было синее ситцевое платье с яркими бабочками, а собранные в короткие хвостики волосы украшали заколки, тоже в виде бабочек, которые потряхивали своими крылышками при каждом движении.

«Хотела бы я тоже надеть такое миленькое платье», – мысленно вздохнула Эми, а вслух сказала:

– Ничего страшного. Ты просто супермило выглядишь. Верно, Элли?

Она повернулась к Элли и увидела, что тот замер с открытым ртом, а его лицо по самые уши залилось румянцем.

– Хе-хе, – расплылась в ехидной улыбке Эми. – Всё с тобой ясно.

– Что ясно? – встрепенулся Элли.

– Ничего. – Эми подняла глаза на статую, у которой они стояли и, вытянув губы трубочкой, начала насвистывать дурашливую мелодию.

Элли недружелюбно нахмурился.

«Понял, что его раскрыли, – мысленно усмехнулась Эми. – Не волнуйся, мой маленький друг, я никому не скажу… Если ты, конечно, не будешь сильно вредничать».

– Ну что, пойдёмте? – вслух спросила она.

Руби кивнула, и троица двинула в сторону Луна-парка, через который лежал путь к скверу, откуда они собиралась смотреть фейерверки.

«Значит, Элли нравится Руби, – рассуждала Эми, глядя на идущего перед ней мальчика. – Интересно, а как Руби относится к нему?»

Эми перевела взгляд на идущую рядом Руби и увидела, что та смотрит на неё.

Вздрогнув, как пойманный на месте преступления вор, Руби опустила лицо и залилась румянцем.

– А? – хлопнула глазами Эми и, так и не поняв причин подобной реакции, вернулась к собственным мыслям.

«Элли, конечно, вредный и задира, но при всём при этом он славный малый. Надо ему помочь».

Стоило подумать так, и в голове у Эми уже нарисовалась радужная картина: повзрослевший Элли (точно такой же, как сейчас, только растянутый в длину) и повзрослевшая Руби (точно такая же, как сейчас, только с обильным макияжем) стоят перед алтарём, а Эми в костюме священника венчает их.