А Саша делает, как может
Шрифт:
Кстати сказать, любителей подледного лова даже вычислять не надо, только на лицо взглянуть. Загар характерный у них. Особенно ближе к марту, когда солнечных дней становится больше, а снег ослепительно бел и искрист.
Красные у них лица. Обветренные. Мужественные даже.
Так, это лирика. Что еще? Женат наш Юр глубоко и прочно. Двое детей, сын и дочка. Суров, но справедлив. Руководитель хора по профессии. Обладает сочным баритоном. Играет на всем: пианино, баян, гармошка, гитара, барабан, нервы сотрудников, ложки, балалайка. Хор, вокальные группы, солисты — это все к нему. Особо любит
Курит как паровоз. Как его легкие это выдерживают — знает лишь он сам. В последнее время пристрастился изображать старого морского волка с трубкой в зубах.
Вот ведь — и не придерешься же ни с какой стороны! Биография у нашего Юра самая что ни на есть обычная. Родился, учился, во флоте отслужил — радистом, потому что слух абсолютный. Музыкальное училище закончил, плюс академию культуры, отделение хорового дирижирования. Никаких внезапных исчезновений, аварий, ударов по голове кирпичом или сосулькой за ним не числится. Значит что?
Значит, либо Юрик не Юрик, либо Стрег принял наиболее привычный для меня вид. Хотя….
А, не буду заморачиваться! Что он там про подарочки гуторит? Для меня, правда что ль?
Ну, снежный бурун — нормально для божества, я думаю. Ларцы серебром и золотом окованные — тоже хорошо. Чай, не девке дворовой — цельной прЫнцессе дар преподносят. А что за смешки от аристократов ползут? Фрукты-ягоды им смешны? Дешево оценили — считают? Н-ну…
Искоса глянула на супруга богоданного. Глаза во все личико его эльфийское распахнулись, сейчас на лоб перекочуют. Тебе-то чем фрукты мои не угодили? Не нравится — не ешь. Ах, ты еще один подарочек мне, любимой, углядел! Зимний плащ, голубой норкой подбитый. С капюшоном, между прочим, и с шапочкой из той же норки вязаной.
Все, Стрег, я тебя уже почти люблю!
— «Точно? — смешок от божества темноглазого. — Может, развести тебя с принцем по-быстрому? Правда, я сам жениться не рвусь»…
— «Да и я за тебя замуж не собираюсь, — выпятила губу. — Любовь у меня к тебе платоническая, сестринская, дочерняя. Ты вот что мне скажи: фрукты-ягоды — это то, о чем я думаю?»
Божество согласно опустило веки.
— «А твой вид — калька с моих воспоминаний?»
Ответа нет, только смайлик с лукавой ухмылкой перед внутренним зрением промелькнул.
— Встаем, Александра, — прошипел над ухом супруг. — Дары подданным буду вручать лично я. Вы стоите рядом и благосклонно улыбаетесь.
— Улыбаемся и машем, — осклабилась я, поднимаясь.
— Махать не нужно, просто улыбаетесь.
— Слушаюсь, мой женераль…
— О-о-о-о! — страдальчески обреченное от дражайшего супруга. Не, а что вы хотели, Ваше Высочество?! Я ж никогда столь долго не молчала, как нынче! Вдруг голос потеряю?! Кто тебе гадости говорить будет?!
Одна радость — второй этап зачета сдала.
С подарками подданным Энгельберт разобрался быстро. Кого-то наградил, кого-то в угол поставил. В смысле, пальчиком погрозил, сказал: «Ай-яй-яй», и обещал отшлепать, буде к следующей Праздничной Ночи виноватые не исправятся.
Я уж думала, что на этом все, и сейчас начнутся танцы.
Ага. Счас-то. А праздничный ужин не хотите ли?
А за окнами — ночь поздняя. Какой,
Но иду. Торжественно, под руку с супругом, шествую к столу в большую столовую. Бедная наша бабуля Ланя! И когда она только успела такой стол приготовить?! Огромный, густо уставленный разнообразными блюдами. Прямо как у нас в деревне на свадьбе. Не запутаться бы в приборах.
Ага, Стрега рядом со мной усадили.
— Чтобы тебя фруктами не донимали, — сказал он, расправляя салфетку на коленях. — Я так понимаю — ставить в известность присутствующих ты не собираешься?
Я только вздохнула. Фрукты — это только на первый взгляд. Сказку лорд припомнил, не иначе. Кажется, это из шотландских преданий о черном заколдованном рыцаре. Девица искала супруга, украденного злой колдуньей. За плату согласилась та колдунья пустить девушку к рыцарю. А платой стали драгоценные камни. Да-да — из фруктов добытые. Обсуждали мы как-то этот вопрос с Аленкой. Мечта такая скромная была у подруги. Мол, здоров было бы: откусываешь яблочко — а внутри бриллиант с полпуда весом. И все — обеспечена на всю жизнь. Еще и детям останется.
Стрег мне четыре ларца таких «фруктов» подогнал. Подозреваю, что в гранатах — гранаты вместо семечек. В яблоках — бриллианты, в грушах изумруды чистейшей воды. А виноград, скорее всего — это янтарь.
— Не переживай, никто из присутствующих о моих подарках не вспомнит. Только о плаще. Да, оставь один танец за мной. Поговорить надо.
Фу, еще один зачет сдан. Лист салата я гоняла по тарелке, мечтая засунуть его супругу…. Куда-нибудь, чтоб неповадно было меня в темную по ужинам таскать. Вроде бы никаких нарушений этикета не отмечено. Убью Энгельберта.
— «У вас еще брачная ночь», — хмыкнул Стрег в моей голове. Аппетит пропал начисто.
— «Оно мне зачем?! — вызверилась я на бога. — Нашел, понимаешь, дурочку. Индейская национальная изба твоему принцу, а не подтверждение брака. Я за него замуж не собиралась. Сами втихаря провернули — сами и подтверждайте. А я устала уже, как после марафона. Два танца — и в кроватку. Или сбегу».
Стрег только вздохнул философски. Дескать — все. «Транвай»
ушел, девочка. Отбегалась.
Ага. А я прямо такая вся покорная, как овца на закланье. Бегу и тапочки теряю — до того жажду незваному супругу девственность свою подарить. Щаз! Обойдется принц. Пусть вон, газелей своих эльфийских пользует. Ему целое стадо пригнали, на выбор. Судя по жадным взглядам — любая за счастье сочтет.
— «Слушай, Юр, а сколько моему супругу лет? — озаботилась я внезапно. — Мне-то двадцать два. А он-то до своего совершеннолетия дожил уже?
— «Дожил, не переживай, — отмахнулся вилкой Стрег. — Ему пятьдесят восемь. Эдвин на пять лет старше. Так что все норм».
— «Ужасть! — прикинулась дурой я. — Старик совсем! То-то я смотрю — заговаривается. Ерунду всякую городит. Ему ж не жениться надо, а в дом престарелых переезжать, Альцгеймера лечить. Так и быть — я буду к нему раз в год заезжать, петушка на палочке привезу, игрушки там»…