А Саша делает, как может
Шрифт:
Как водится — орать начал.
— Леди! Извольте объясниться! Где вы были? Мы вас вот уже час по всему дому разыскиваем!
Нулевая степень «афигея». Глазки распахнуты во всю ширь, реснички хлопают так, что ветер поднимается. К груди туфельки бальные, все из того же шелка эльфийского, в тон платьюшку, серебряными цветами вышитые, прижимаю обеими ручками. В них я как раз должна «супругу богоданному» до подбородка достать.
— Уже съезжаются гости!
— А я-то при каких делах, Ваше Высочество? — интимным тоном шепчу, — Я ведь
— Вы отныне моя жена! Извольте соответствовать!
А самого едва не перекосило. От счастья, вестимо.
Морду лица царственного перекосило, а в глазах мУка с торжеством вперемешку. Видать, и сам еще не понял — кому бОльшую гадость сделал. Гостям, мне, или себе, любимому.
— А врать нехорошо! — назидательно поднимаю вверх пальчик указательный. Ага. Вместе с правой ручкой, с которой широкий рукав вниз съехал. И браслетик татуировки обручальной во всю силу заблестел.
— Я своего согласия на брак не давала! Венчания не было, пира венчального тоже не наблюдалось покуда!
— А это не важно, леди! Брак заключен, вот свидетельство — и пафосно так в татуировку тычет. — Наши боги сами решают — где, когда и с кем узами брака связывать. Вознесете им хвалу позже. За то, что ваша судьба теперь решена.
Смотрю я на личико это эльфийское, высокородное, и думаю — сразу в глаз дать? Или обождать, когда с закреплялками полезет?
— Теперь, леди Александра, вы моя законная супруга. Извольте пройти в свои покои, приготовиться к балу.
— Ты закрепи сначала! — доносится из-за угла шипение Генри. Уж его-то голосок я ни с чьим не спутаю.
М-да, так замуж я еще не выходила. Нет, я и не так не выходила, но так — уж совсем обхохотаться можно.
— С ума сошел? — снова шипит Генри, а я вижу, как супруг богоданный с себя рубашку стягивать начинает.
Изображаем первую степень «афигея». Щечками пунцовеем, в глазки недоверие пополам с восторгом и ужасом добавляем, на шажок — крохотный такой — отступаем.
— Сдурел? — трагик в Генри пропал, это точно. — Не в коридоре же! Вот, сначала это…
Рука с длинными пальцами протягивает Энгельберту коробочку.
— Поцелуй сначала, идиот!
Вторая коробочка появляется на той же ладони. Открытая. А в ней венец золотой тускло камушками поблескивает.
— Отныне и присно, во веки веков, вы, леди Александра, становитесь ветвью моего родового древа, — торжественно провозглашает почти что труп. — Вам оказана великая честь, ибо не случалось такого ни разу за все тысячелетия существования расы эльфийской, чтобы принц Азалийский назвал своей супругой человеческую девушку.
Изображаю вторую степень «афигея». Приподнимаюсь на цыпочки, ручки с туфельками еще сильнее к груди прижимаю, глазки полны восторженных чертей, которые там ирландскую джигу отплясывают.
— Будьте достойны венца, на вашу голову возложенного! — пафосно заключает труп, возлагая венец на мою растрепанную
Третья степень «афигея».
Я вся такая возвышенно-одухотворенно-воздушная, на цыпочках к принцу мечты тянусь, губки — лепестки розовые — для поцелуя сложила, реснички приопустила — чтобы чертями мужика не спугнуть.
— Целуй, идиот! — шипит Генри, высовываясь из-за угла. — Глаза прикрой, если уж совсем никак!
Ой, дура-а-а-ак! Во принцы нынче пошли! Он ведь всерьез думает, что осчастливил иномирную человечку по самое это самое! Вон, уже и голову склоняет, глазки прикрывает — к поцелую готовится. Губищи-то раскатал… Ну н-на тебе! Целуй!
Чмок вышел знатный. Сочный, со всхлипом!
Никогда раньше не видела, чтобы подошву дамской обуви с такой страстью целовали!
Все! Теперь только бежать!
Пока у принца «афигей» четвертой степени не прошел.
Принц Энгельберт
Не понял! Это что сейчас было?! Я ей такую честь оказал! Да кто она такая?! — тля березовая! Иномирянка безродная, без связей и средств! Да если я ее сейчас из дома выставлю — куда она подастся?! Нет, из дома уже не выставишь — она уже ветвь древа моего. Сам же объявил. Принцесса!
— Энгель, остынь, — мягко положил руку на мое плечо мой друг. — Мы ее потом поймаем. Никуда она из дома не сбежит. Сейчас сюда около сотни аристократов заявится, с поздравлениями и пожеланиями.
Что да — то да. Заявится. Никуда не денешься — если я хозяин этих земель, обязан принимать подданных.
— Ты знаешь — какой наряд ей нянюшка приготовила? — остывая, спросил я. Наряд пары должен гармонировать. А то весело получится — я в черном, а она…. Впрочем, черный с любым цветом в гармонии. По-хорошему, Александра должна надеть белое платье. И волосы убрать в строгую прическу. И плат на голову накинуть. Белый плат — символ чистоты невесты.
— Может, пока не будешь афишировать, — осторожно спросил Генри, помогая мне влезть в черный камзол, расшитый серебряной нитью. — Сам подумай — как это воспримут! Никому не известная девчонка, да еще и человек. Эдвин будет недоволен! Он хотел для тебя партию, более выгодную с политической точки зрения.
Я поморщился. Нужны мне его партии! Сам себе головную боль нашел. Два года! Мне надо продержаться два года. Потом я уеду. Буду путешествовать, совершенствоваться в магии. Возможно, открою новую грань владения ею. Например, смогу пробудить огонь. Это же мечта — владеть магией огня и магией воздуха. Вода? Нет, огонь и вода плохо уживаются. Земля? — разве что ради интереса. Землей эльфы владеют от рождения. Решено: два года усиленных тренировок, а потом — свобода. Уезжаю в Огненные горы.
— Генри, ты со мной? — спросил друга. — Через два года в Огненные горы со мной поедешь?