А Саша делает, как может
Шрифт:
— Леди! — вторгся в наш междусобойчик злой голос. — Вы наелись?
— Да, мой лорд! — оскалилась я в голливудской улыбке. — А что?
— Тогда встаем. И через полчаса открываем бал. Первый танец — па-де-ван. Вы умеете танцевать?
А раньше спросить не судьба?
— «Падаван, Саша, падаван, — сообщил Стрег. — Справишься. Вы ж с Аленой его разучивали, кажется».
— Когда кажется — креститься надо, — одними губами прошептала я, подавая руку законному извергу.
— Второй танец — валенъез, — сообщил супруг, выводя меня в соседний зал, где уже были убраны ковровые дорожки
— «Вальс это, просто вальс, — вновь перевел с эльфийского на человеческий Стрег. — Доверься мне, я не подведу».
— Р-р-р-р!!!
Убью того, кто меня в этот мир закинул! Подушкой придушу. Или нет! Возьму на рыбалку, и заставлю пешней лунки вырубать! И плевать, что сейчас пешня не в моде! Буром даже у меня получается. А ты попробуй пешней помахать!
А потом еще и погоняю по протокам! С Раздумья через Каменскую, потом под Соколово, а оттуда до Алеуса и обратно и все пешком! На одном сале с куском хлеба и по морозу.
******
Начнем с того, что эльфийский Па-де-ван — это наш полонез. Или что-то близкое. Торжественное шествие пар по бальному залу. Круг туда, круг сюда, синхронно присесть, синхронно подняться. Не забыть стрельнуть глазками в соседа, продемонстрировать дамам, что мужик прочно занят, и тут же пообещать сдать его в прокат за определенную сумму. Потрепетать ресничками, мило покраснеть в ответ на интерес соседа, подарить лукавую улыбку тому, кто через проход на тебя пялится с жадным интересом. А муж твой в этот момент — будто жабу проглотил. И тошнит его, и урон чести — если даму бросить в середине танца. Хотя…. Ему-то даже поаплодируют. Дескать, надо же, какая леди попалась, бедного лорда аж стошнило. А леди — в моем, надо заметить, лице — можно сразу в кошачьем лотке закапываться. Хуже уже не будет.
Дудки, богоданный! Ты у меня этот бал до самой смерти не забудешь. До своей, заметь. На все тысячи лет жизни своей запомнишь, что женщину надо как минимум, за три дня в известность относительно своих планов ставить. А лучше — за год.
— Лорд Энгельберт, а у вас вся спина белая….
Лорд дернулся и сбился с шага. Подпрыгнул слегка. Подровнялся к общей массе.
Музыка звучит, мы шагаем. Поворот как раз у зеркальной стены. Его взгляд через плечо. Ага, Юр, так….
На правом плече мелькнула эльфийская вязь. Буквы, похожие на арабские. Мелькнула, задержалась на секунду.
А останавливаться нам никак нельзя, ведущие мы.
Энгельберт отчетливо скрипнул зубами. Идем дальше. Расходимся, поворачиваемся лицом друг к другу. Кланяемся.
Я, в полуприседе:
— Ваше Высочество, зачем вы сердце на щеке нарисовали?
Принц, испуганно:
— Ч-что?
Я, выпрямляясь, и подавая ему руку:
— Ой, да еще и стрелой сердечко пробитое, и кровушка так и капает….
Его правая рука машинально касается левой щеки. Злой взгляд в мою сторону.
Я, старательно шагая:
— Ах, все уже прошло. Иллюзия? И опять спина белая…
И так все полчаса, пока мы кружили под музыку по скользкому паркету. В зеркалах мелькали то его плечо с постоянно изменяющимися письменами, то щека с синюшным сердечком и лужицей такой же синей крови. Принц дергался и шипел, но
Надпись явно была нецензурной, потому что принц мгновенно побелел, на щеке задергались желваки, мои пальцы оказались стиснуты железной хваткой.
И ведь я-то не виноватая! Разве что чуточку — не я же все эти иллюзии демонстрировала. Я еще не умею!
Нет, отпираться не буду, идея моя, но исполнение!
Исполнение Стрега! Кто ж знал, что его на пошлости пробьет?! Причем, все иллюзии доносились лишь до жертвы нашего специфического юмора.
Потому и не поняли эльфы — с чего бы принцу останавливать бесконечное шествие по натертому паркету, сбивая этим действием с ног следующих за нами лордов и леди.
Конфуз, однако!
Музыканты, спрятанные где-то на хорах, сбились с такта, выдав уж что-то совсем неприличное. Принц довел меня до места, зыркнул в мою сторону сердито.
Я изобразила абсолютное непонимание. Мол, что случилось, любимый-дорогой?! И что нам делать далее? Гостей поднимать? Или пусть паркет платьем дорогостоящим протрут, а то пыльно….
— С-сиди с-сдес-сь, — прошипели мне сквозь зубы. — Я с-с-ейчас-с вернус-сь.
Сижу. От любопытных отбрехиваюсь. Блондинку на всю голову изображаю. Ресничками ветер поднимаю, ямочками на щечках сияю, на все вопросы и предложения отвечаю одно и то же:
— Ах, я, право, не знаю! Спросите у моего супруга, принца Энгельберта! Это он во всем виноват… Ах, танец? Увы, мои танцы уже все расписаны. Да-да, на всю ночь. Как — кто счастливец? Конечно же, мой несравненный супруг! Что вы! По нашим обычаям, новобрачные танцуют только друг с другом в эту ночь…. И в последующие ночи — тоже, а как же. Может быть потом, лет через пятьсот… Что вы, что вы! Да-да, возможно… Хотя я и не уверена…. Что? Выйти на балкон, вдохнуть свежего воздуха? Нет-нет, вы знаете, я так сильно мерзну… Кто только придумал эти морозы! Ах, я всегда считала, что эльфийское королевство — это вечное лето. Почему? Как же — ведь оно на юге? Да, я сама видела карту. У моего отца такая, во всю стену. Как где — в рабочем кабинете же! Кабинет где? Ой, какой вы смешной! В доме же, конечно! Ах, где дом? На улице. Знаете, улица — это где домов много. Да-да. С одной стороны дома, и с другой стороны дома. А у эльфов разве не так? Правда? Ваши дома в деревьях? Бедные…. Это же так неудобно! Чтобы в дом попасть — надо на дерево карабкаться… Что значит — не так поняла?! Как обьяснили — так и поняла….
— «Малышка, ты делаешь успехи, — усмехнулся в моей голове Стрег. — Бедные эльфы уже не знают — смеяться над принцем, или сочувствовать. Пожалей мужика».
— «Пожалей мужика, подари ему резиновую Зину, — мысленно оскалилась я. — Потому что нечего меня в другой мир закидывать. Нечего меня без меня замуж выдавать»!
— «Саша-а! Хватит! Домой вернуться ты не сможешь. В структуре Земли тебя нет. Даже тела твоего нет. И памяти о тебе нет. Нет тебя на Земле. И никогда не было».
А вот это ты зря сказал, Стребог! Вот это ты зря. Я задохнусь, конечно, перекорежит меня от боли, но это после. Сейчас я лицо в любом случае удержу.