А Саша делает, как может
Шрифт:
Посапываю, и чувствую, что у меня правое запястье чешется. Уж так чешется, что хоть зубами вцепляйся. А проснуться не получается. Потому что снится мне красавец мужик. Высокий, плечистый, как и положено фэнтэзийному мачо. Вот только личико у него подкачало. Не худощавое оно, ой, не худощавое! Никаких тебе бровей цвета антрацита, четко очерченных. Брови у него почему-то цвета грозового неба. Темно-серые, сурово сдвинутые. Глаза тоже серые. Никогда не видела настолько яркого серого цвета. Нос…. Нос у него прямой, классический такой. Еще б немного и это был бы уже шнобель. А так даже симпатично. И
Смотрю я на это чудо и думаю — нет, влюбиться в такого у меня при всем желании не получится. Приласкать, конфетку дать, книжку с картинками почитать — это да. А влюбиться — нет. Совершенно не мой типаж.
— И кто это у нас такой красивый по Элейнлилю разгуливать изволит, — распевно так у меня спрашивает этот мачо. Голос у него — будто легкий ветерок с хрустальными колокольчиками играет.
— А кто спрашивать изволит? — интересуюсь я. Запястье уже горит практически. — И главное — с какой целью?
— Я старший из Ветров, покровителей этого мира.
Я задумалась, яростно потирая руку. Конечно, мне до них дела нет, но ведь и не пошлешь Хозяев вдоль по Питерской. Что я знаю о Ветрах? А ничего, если честно. Древняя Греция со своими мифами прошла мимо меня. Помнится — был такой Борей. Зефира еще помню.
— Ты — Борей? — спрашиваю наугад. — Повелитель Северных ветров, Так?
— Откуда ты знаешь мое тайное имя, девочка?!
Нет, он не злится. В глазах смешинки скачут.
— Прости. Просто предположила. А что — это действительно тайна?
— Не то чтобы тайна, — ухмыльнулся Ветер. — Просто здесь наши имена никого не интересуют особо. А ты забавная. Откуда ты? Неужели из того далекого мира? С Земли, да? И как ты сюда попала? Кто тебя переместил?
— Можно подумать — я знаю, — буркнула я. — Борей, а можно, я уже проснусь? Рука горит, сил нет.
Борей стремительно перешагнул через гору одежды, схватил меня за руку холодными пальцами. Присмотрелся.
— А ты у нас принцесса, оказывается, — ухмыляется Борей. И так он мне братца Гришеньку ухмылкой напомнил, что у меня тут же еще и ладошка зачесалась — подзатыльник отвесить. Ой, не Борей это! Никак не Борей! Я понимаю, что Ветер — он и есть ветер. Легкомысленный, вольный, озорной. Подозреваю только, что вряд ли Борей этой характеристике соответствовать будет. Он мужик серьезный, насколько я помню из тех же мифов. Серьезный и суровый. Но! Делаем вид, что верим.
— Да еще и магией воздуха обладаешь нешуточной, — продолжил Борей, рассматривая что-то на моем запястье. — Это кто ж тебе такой подарок на Праздничную ночь сделал? О, и брак заключить успела! И кто у нас муж? Неужто принц Энгельберт? Вот Сори обрадуется!
Я потрясла головой. Села там, где стояла, все в те же шелка эльфийские.
— Это я так крепко головой стукнулась, да? —
— Сори-то? Сори — мой брат. Он за эльфами приглядывает.
— А ты? Ой, прости — надо, наверное, на «вы» и с поклонами? У меня с этим туго….
— Не надо…. Мне приятно, когда ко мне запросто обращаются. Я общее руководство осуществляю. Приглядываю, чтобы братцы мои чего не натворили лишнего.
— Кажется, недоглядел, — буркнула я. отбирая собственную руку, и принимаясь ее рассматривать.
Никогда не любила татуировки. Даже самые-самые. Даже цветные. Ладно — наклейки-переводки. Повыпендривался немного, а когда надоела — смыл. И никаких проблем. А тут, гляди-ка — браслет в синих тонах, да еще и с монограммой. Принц Энгельберт в клуб самоубийц вступил, значит, меня не спросивши?? Ню-ню….
Мы еще какое-то время разговаривали, старательно пытаясь выведать друг у друга хоть что-нибудь. Ветру явно хотелось узнать — за какие заслуги меня в Элейнлиль переместили и кто. И почему я, человек, вдруг женой принца эльфийского оказалась. Хоть он и переместился с первого места в очереди на третье, но это пока ни о чем не говорит. Наследникам Эдвина от роду три дня, а случиться может всякое. Так что как-то так.
В этом я была не помощница. Самой интересно — как удар штанкетом по темечку меня в другой мир перебросил. И главное — за каким таким надом?
Естественно, не преуспели, потому что вопросы-то у нас имелись, а ответов даже близко не было.
— Значит, ты ничего не знаешь, — расстроенно заключил Ветер, отпуская мое запястье, которое жечь перестало. Наверное, потому что пальцы у Ветра ледяные были, весь жар сняли. — А то, как женой принца стала? Тоже не знаешь?
Я покачала головой.
— Если б ты не спала сейчас в гардеробной — я бы решил, что врешь, — хмыкнул Ветер. — И рисунок у тебя почему-то не на той руке, между прочим. По всем канонам он должен на левом запястье быть. Странно…. Нарушение канонов это, или все же нет?
— А ты сам-то что по этому поводу думаешь?
— Думаю, что это не кто-то из моих братьев такое учудил, — медленно, еще раз взглянув на рисунок, сказал Ветер. — Такими шуточками кто-то из наших старших родичей баловался раньше. Не придерешься: брак заключен по всем правилам, раз татуировка есть, да еще такая яркая…. Слушай, а вы брак того? Подтвердили?
Я сердито шмякнула Ветра по макушке муфтой. Подвернулась под руку.
— Не дерись! — фыркнул он. — Просто обычно такой насыщенный цвет получается, если брак закреплен по правилам.
— Разве что я в бессознательном состоянии находилась, — бурчу. — Вот сейчас проснусь — и пойду.
— Закреплять? — невинно поинтересовались у меня.
— Закреплялку отрывать.
— Ага. Ясно. Не переусердствуй там…. На принца у меня виды.
— Неужто сам за него замуж собираешься?!
— Сдурела?! Я мужик!
— У всех свои недостатки! — философски развела я руками. — Бывай, друг! Забегай при случае….
*** ***
Не успело мое высочество (я ж теперь прЫнцесса, ежли Ветер не соврал) выбраться из гардеробной, как на меня Энгельберт налетел