А там ещё другая даль

Говда Олег Иосифович

До скаутов можно было камень добросить, когда я осадила коня и так, пятясь назад, почти на месте развернулась. Потом хлестнула плеткой и прыжком послала вперед.

Получилось! От радости я даже в стременах приподнялась, ликуя, что пусть немного, но еще повожу за собой погоню.

И что интересно, вполне могло сработать. Совсем чуть-чуть везения не хватило. Проскакав всего с десяток метров, конь оступился, сбился с шага, и один из скаутов приблизился достаточно для того, чтобы бросить аркан.

Волосяная петля затянулась на шее моего

скакуна, перекрывая дыхание, и тот остановился. Тут же вторая петля упала мне на плечи, прижимая локти к туловищу. Раньше чем руки успели выпустить уздечку и схватиться за оружие. А следом третий аркан довершил процедуру связывания.

— Тпру, девка, слезай… — хрипло засмеялся тот, что придержал коня. Совсем еще молодой, безусый парень. — Приехала… От нас еще никто не уходил по своей воле.

— Слышь, Терек… — отозвался второй. Заросший густой черной бородой почти по брови. Из курчавой поросли только глаза блестели, да нос клювом торчал. — Это точно она? Сказывали. Главаря мятежников ловим… Я думал, воительницу какую из амазонок или фурий северных. А тут — девка обычная.

— В гончем листе сказано: берет черный с белым пером, — отозвался третий скаут. Тоже молодой парень, только и того, что усы отрастить успел. И шрам заимел на левой щеке. Через всю морду. Как только глаз уцелел?

— Вижу берет, — согласился бородач. — Лепс, подай-ка мне его сюда.

Безусый сдернул с меня головной убор и подал старшему.

— Куртка замшевая светлая с бахромой на рукавах… — дальше припоминал приметы Терек. — Рейтузы черные с серебристым кантом…

Потом посмотрел, как бородач прячет мой берет за пазуху и поинтересовался. — Дядька, а ты это зачем?.. На память, что ли? Так лучше локон отрежь. Волосы у нее красивые. Золотистые.

— Вот дурила, — хмыкнул тот. — За наградой придете, чем докажете, что вы ее схватили, а не кавалеристы? Бабским локоном? Смекаете… — похлопал по пазухе. — Кто бы что потом не говорил, а я награду получу. Вы, если не дураки, тоже поторопитесь свое взять. Вон, десятник уже машет, к себе зовет.

Парни переглянулись и бросились ко мне. Который со шрамом, схватил за плечи, а безусый стал снимать сапоги. Я пыталась отбиваться, но куда там против двоих мужчин. А когда завизжала, мне сунули в рот жмут моих же волос. Спасибо, хоть не отрезали. И треснули по темени.

— Заткнись, дуреха! Не то кулаком пасть заткну!

Ага, так я и послушалась. Завопила еще громче.

— Помоги…

Терек умело разделил локоны на две пряди, просунул мне их в рот крест-накрест и завязал концы на затылке. Никогда не думала, что так можно. И еще одним подзатыльником наградить не забыл.

— Будешь упорствовать, сухих бодяков в рот натолкаю.

И так спокойно это сказал, что я сразу поверила. И представила… Кошмар. Никакой кляп не понадобится.

Следом за сапогами с меня стянули рейтузы.

А ведь под ними ничего! Совсем ничего! Здесь белья не носят!

«Мамочка родная! Михал Иваныч! Миленький! Вытаскивай меня отсюда!

Я так не хочу! Этого не должно быть!»

Парни тем временем поставили меня на колени, не забыв при этом похлопать по поке, и принялись за куртку. Пуговицы так и брызнули во все стороны, когда Терек рванул ее на груди. Курточку сняли, а руки снова связали.

«Что ж это за игра такая?! Профессор, сволочь! Если эти уроды меня изнасилуют, я вам потом всем покажу… Ну и что с того, что на самом деле меня здесь нет, и все это происходит с телом героини. Как в кино… Но чувствую то я! Ой, мамочка! Я не хочу! Нет! Пожалуйста! Только не это!»

Я зажмурилась, приготовившись к худшему, но меня никто не трогал. Вообще отпустили. Не веря самой себе, я открыла глаза. Парни прятали мои шмотки каждый в свою сумку. Безусый — рейтузы, Терек — куртку.

— Сапоги наденьте на нее обратно! Запомните, нам чужого не надо… В трофеи только то, что в листе прописано… — велел бородач. — Да побыстрее, десятник уже сам сюда скачет. Старый лис. Чует что-то…

Парни бесцеремонно усадили меня голым задом на колючую землю и стали натягивать сапоги. И только потом, безусый осторожно провел ладонью по груди, слегка защемив между пальцами сосок.

— А ничего девка, сдобная. Дядька Фес… Может, мы ее того… приголубим разок?

— Поздно спохватился, малой, — громко высморкался бородач. — Эх, всему вас, сопляков, учить надо. В другой раз, хлопчики, ежели баловство в охоту, с него и начинайте. Поймали, взнуздали и сразу жарьте… Пока кирасиры да латники догонят, времени не то что двоим, пятерым хватит… И никто ничего не узнает. А теперь уже поздно, теперь это не наша добыча. Пока в город не вернемся, ее судьба зависит только от господина старшего десятника. Как он прикажет, так и будет. Запомнили? Вот и добре…

Бородач поглядел мне за спину и, изображая нечто похожее на неуклюжий поклон, несколько угодливо произнес.

— Все как приказано, ваша милость господин старший десятник. Догнали, поймали. Связали.

— Вижу, свое уже взяли…— этот голос принадлежал мужчине привыкшему командовать. — Поднимите!

Скауты взяли меня под локотки и вздернули на ноги, как пушинку.

— Поверните ко мне лицом… Что я задницы голой не видел?

Скауты выполнили и этот приказ.

«О, Боже! Десяток мужиков рассматривает меня, как манекен на витрине магазина, а я даже прикрыться не могу»

— И как девка, сладкая? — поинтересовался тот, что имел на нагруднике нарисованный герб города Шамбрея, разглядывая меня слегка прищурив глаз. В основном пялясь на гладковыбритый лобок.

— Откуда ж нам знать, господин старший десятник? — пожал плечами бородач.

— Хочешь сказать, Фес, что вы ее ради смеха раздели? — осклабился тот. — Брось. А то я ваших штучек не знаю.

— Нет… Для казначея…

— Что? — старший десятник даже растерялся. Но, быстро сообразил. — Думаешь, судья не поверит мне на слово, если я скажу, что мятежницу ты поймал?