А там ещё другая даль
Шрифт:
— Днем не соскучишься, ночью — не замерзнешь…
Это из того то не требовало перевода или замены слов на более благозвучные.
Светлана, как бы в нерешительности, оглянулась, увидела, что от опушки нас отделяет не больше десятка метров, не менее ловко, чем Елена, развернула лошадь и пустила ее вскачь.
Такого отщепенцы явно не ожидали. Они ведь настолько были уверенны в себе, что никто даже навстречу пленнице не двинулся. Ждали на месте, заставляя ее тем самым пройти весь пут унижения и подчинения полностью. Поэтому и погоня замешкалась. А когда поняли, что добыча ускользает, то сбились в кучу, мешая друг другу. Потому что, находившимся
Надо отдать должное, разобрались они быстро, но и этой заминки хватило, чтобы Светлана оторвалась от преследователей метров на двести, а там дорога делала поворот и должна была укрыть ее от глаз основной группы.
В общем, получилось именно так, как я и рассчитывала. Ловить беглянку кинулось около десятка легковооруженных конников. Остальные, неторопливо двинулись к брошенному нами имуществу.
Кстати, с лучниками тоже повезло. Либо у бывших крестоносцев имелось слишком мало людей, чтобы разделять отряд, либо они были слишком уверены в себе. А за это надо наказывать. Ибо самоуверенность — один из пороков, лишь по недоразумению не причисленный к смертным грехам. Хотя, гордыня из того же корня растет.
Мы пропустили мимо шестерых всадников — я решила, что с таким количеством амазонка должна справиться, да и Светлана из арбалета стрелять не разучилась — задних спешили близняшки. Двоих навсегда. Одного ранили. Четвертого сбросил конь. Опытный попался. Услышав щелканье тетивы и шелест оперенья, он развернул коня в нашу сторону, и предназначавшуюся ему стрелу получило бедное животное. От боли оно взвилось на дыбы, а потом упало на бок. Всадник бросил стремена и успел спрыгнуть, но неудачно. Потому что подниматься не спешил.
Увидев, как их товарищи гибнут, остальные разбойники заорали что-то о Езусе и Санта-Марии, выхватили мечи и сабли, и бросились к нам. Часть верхом, а те, кто хотел первым запустить руки в наши переметные сумы, и успели спешиться — бегом. Троица рыцарей, железными истуканами остались торчать на месте. Их тяжело бронированные кони не годились для преследования. Как и они сами…
И это тоже входило в мои планы. Потому что постреливать из луков в беспорядочно скачущую и бегущую толпу, прячась за деревьями остались только я с близняшками, а сэр Ламберт и Рудольф уже давно со всех ног бежали по краю леса, чтобы как можно быстрее оказаться в тылу у крестоносцев.
Близняшки били точно. Ни одна стрела не ушла мимо цели. Падали всадники, лошади… Создавая преграды для тех, кто шел за ними. Заставляя обходить, объезжать… Терять темп. А каждая заминка — это еще одна стрела… и еще одна. Я даже не стреляла, держала взведенный арбалет наготове, чтобы всадить болт в грудь первому, кто слишком приблизится к Зите. Гиту оберегал Сергей.
Всего метров двести — двести пятьдесят надо было преодолеть разбойникам, чтобы настигнуть нас, но это расстояние стоило им больше десятка жизней. А когда в грудь первым двум ратникам, с воинственным воплем ворвавшимся на опушку, в упор ударили арбалетные болты, отбрасывая бедолаг на несколько шагов назад, остальные не выдержали и бросились обратно…
Психология… Иван Герасимович часто любил говорить о том, что в бою люди ведут себя не как личности, а как единый организм, как сумма эмоций. Поэтому, вопрос храбрости или трусости не исчисляется единицами. Это всегда массовый порыв. И пока количество тех, кто готов рискнуть, превышает
Бедолаги, которым, как в мишени, близняшки вонзали в спины стрелы, истории не знали. Вернее, они уже сами становились ее частью…
* * *
Глядя на то, как гибнут их воины, рыцари не выдержали и двинули коней вперед. Не знаю, что они собирались делать со своими трехметровыми копьями в лесу, чем хотели помочь, но это уже и неважно. Ветви кустарника позади троицы закачались, раздвинулись и на большак выскочили сэр Ламберт и моряк, вооруженные, найденными в лесу, огромными дубинами. И не теряя ни секунды, напали на крайнего крестоносца. Того самого, что экономил на украшении. Одна дубина — которую держал Ламберт, — хрястнула отщепенца по шлему, исторгнув из него самый настоящий колокольный звон. Вторая — направляемая руками Рудольфа — сломала ноги коню…
Бедное животное издало такой пронзительный и жалобный визг, что у меня аж сердце сжалось. Но, что поделаешь — простолюдин. Благородным манерам войны не обучался. И о том, что убивать лошадей не фэйр-плей, мог и не знать.
Конь тяжело рухнул на землю, придавив оглушенного рыцаря. Возможно, тот был еще жив, в момент падения. Но, после того, как моряк со всей силы еще раз врезал дубиной по шлему, сминая его, как пустую жестянку, в летальном исходе можно было уже не сомневаться.
Видя, какая участь настигла их товарища, остальные крестоносцы бросили бесполезные копья и схватились за мечи. Теперь преимущество в вооружении перешло к ним. Рубить или колоть сверху сподручнее, чем бить дубиной снизу. Которой, к тому же, сначала надо хорошенько размахнуться.
Но и мои товарищи были не лыком шиты и тоже сменили оружие. Подхватив брошенные копья. Нанести такой жердью ранение закованному в железо рыцарю невозможно, зато удобно удерживать коня на безопасной дистанции, при этом пытаясь спихнуть всадника с седла. В общем, та еще морока… Почти патовая ситуация. Целый день можно провозиться, так и не добившись успеха, если кому-то не поможет счастливая случайность или помощь не подоспеет.
Только я подумала об этом, как послышался топот копыт. С той стороны, куда ускакали Светлана с Еленой и погоня, приближались всадники. Жаль, я не настолько разбираюсь, чтобы на слух определить количество лошадей. Оставалось только ждать. Наложив стрелы на тетиву и зарядив арбалеты…
Удача играла за нашу команду и в этот раз. Первым показался всадник из отряда крестоносцев. Чем изрядно потрепал мне нервы, потому что за то мгновение, пока следом не показалась амазонка, я успела подумать о худшем исходе. Зато теперь можно было вздохнуть с облегчением. Пока мы с девочками воевали здесь, Елена разобралась с преследователями. Еще раз подтвердив непревзойденное мастерство дев-воительниц. Так что, если мне и в самом деле втемяшится возрождать Кальрадию, то начинать надо с установления дружбы с Королевой амазонок и основу армии формировать именно из сестер Меча и Копья.