А я люблю женатого
Шрифт:
Феликс оторопело попятился, но тут из дверей вывели позавчерашнего менеджера. Тот, увидев Феликса, завопил:
– Вот этот приходил к нам наниматься на работу.
– Документы! – сказал Феликсу стоящий вблизи милиционер.
Дальше эту сцену наблюдали из окна подъехавшего автомобиля Лысый и Красавчик.
Феликс побежал. Милиционеры устремились за ним.
– Ага! – нервно дернулся Красавчик. – А случай-то может быть удобным!
– Ну так воспользуйся, если он действительно чего-то стоит! – великодушно
– Стоит. Он золотой мальчик! – Красавчик выскочил из машины и рванул вслед за художником.
Феликс нащупал в кармане пистолет и прибавил ходу. Ну как объяснишь, что оружие не его, а Шурика? Надо быстрее смываться! Он перемахнул через забор, на секунду замешкавшись у свалки строительного мусора, молниеносно швырнул пистолет в мусорный бак.
Никто этого не видел. Один только Красавчик…
Феликс перебежал двор и нырнул в арку двора. Два мента – ему наперерез. Сбили с ног. Скрутили руки…
…Выждав минуту-другую, Красавчик подошел к баку, вытащил пистолет и усмехнулся.
– Подпиши тут и тут! – ткнул пальцем в протокол милиционер. Феликс расписался. – А теперь пойдешь отдыхать.
– Денег нет, – честно предупредил Феликс.
– Тем дольше будешь отдыхать. Ну! – милиционер толкнул его в спину.
– Вот! – показал рукой Красавчик на художника, мирно сидящего в «обезьяннике». – Мне нужен он!
– Выходи! – кивнул милиционер.
– Не хочешь узнавать? – спросил на улице Красавчик.
– А ты себя узнаешь?
– Хватит философии, а? Каждый в жизни устраивается как может. Не суди да не судим будешь.
– Что, веруешь?
– При чем здесь это? Просто цитата подходящая.
– А я верую. Поэтому руки тебе не подам, – жестко отрезал Феликс.
Красавчик подошел к нему вплотную, обнял его.
– Не надо. Не будь злым. Столько злости в жизни! Я же твой друг. Ты со мной делил хлеб и воду. Ты со мной войну прошел. Учились вместе, хлебом последним делились. Ты был мне больше, чем брат. Я бездарен. Какой из меня художник! Вот ты, ты талант! Но, прости, ты бездарно живешь. Нищенствуешь. Мучаешь себя и окружающих…
Художник обмяк.
– Чего ты хочешь от меня? Ты никогда ничего не делаешь просто так!
– Я хочу покататься с тобой по городу. Выпить немножко – если, конечно, ты пьешь.
– И для этого ты меня вытащил? Много заплатил?
– Не хочешь мне верить?
– Очень хочу. И не могу.
– Когда ты приехал с войны, ты кричал по ночам, – напомнил Красавчик. – На всем факультете никто не хотел жить с тобой в одной комнате. Все боялись. Все, кроме меня. Тебя и сейчас боятся. Тебя на каждом шагу хватает милиция. И не потому что ты – лицо неславянской национальности. У нас этих лиц полгорода. А потому что ты нищий! Садись в машину!
Феликс опустил
– Эй, погоди! – крикнул Красавчик. – А это не хочешь забрать? – он держал в руках «пушку» Шурика.
Феликс остановился.
– Она не моя. Она чужая.
– Ну разумеется, – рассмеялся Красавчик.
– Где твоя машина? – обреченно спросил художник.
На даче Шурик и Катя чистили картошку. Чистили молча и наперегонки.
Шурик считал вслух:
– Семь-пять, семь-шесть. Стоп!
По команде они положили ножи.
– Я проиграл тебе только одну. Но учти! Я не привык проигрывать!
– Обязательно учту. Неси воду!
– Твоя очередь!
– Эх ты! Я же девушка, а ты мужчина.
– Да ладно, я пошутил, – замялся Шурик и, прихватив ведро, пошел к выходу. – Интересно знать, а Глеба своего ты погнала бы за водой?
– Глеба? Нет, – честно сказала она. – Глеба не погнала бы. Я бы сама пошла! Я же люблю его.
– Ну и дура! Вот оттого он у тебя на шее и сидит! Паразит! Натуральный паразит! И сидеть будет всю жизнь! Хитро парень устроился, а?
– Возьми свои слова обратно! – обиделась Катя.
– Не возьму! Глеб подонок, дармоед!
Она схватила мальчишку и из всех сил тряхнула его.
– Замолчи!
– А ты просто провинциальная дура! Ты даже не понимаешь, во что вляпалась! И мне тебя не жалко, потому что жизнь дураков учит!
Катя размахнулась, влепила ему звонкую пощечину и заплакала. Она плакала в голос так жутко, что он забыл о пощечине.
– Кать, а Кать, – заныл Шурик, – ну ладно тебе. Ну сорвалось с языка. Ну маленький я еще!
– Нет, ты не маленький, ты слишком взрослый и жестокий.
– Ну хватит, а? Он сейчас придет – а мы тут это… И картошка не сварена. Он ругаться будет. В тир со мной не пойдет. Он восточный деспот, порядок любит.
– Для тебя тир – главное в жизни.
– Да, – согласился мальчик, – как для тебя Глеб.
– Зачем? Зачем тебе стрелять? Киллером хочешь стать? Денег много платят, выгодно, да? А все, что выгодно – правильно. Так?
– Потом скажу, – пообещал Шурик, – может, скажу… Это серьезно. Я за водой, а ты подметаешь! Наверху и здесь. На время – пошли!
– Пошли! – согласилась Катя.
Мальчик взглянул на часы.
Феликс тоже глядел на часы. Но в салоне красивой машины, за рулем которой сидел Красавчик.
– Куда везешь?
– Москву посмотреть. Она тебе не досталась, на дачах прячешься – регистрации нет. Я все знаю. А домой не едешь – там ты не свой. И здесь не свой. Стрелять умеешь, а вояка плохой. Дома этого не понимают, да? Непонятно, как это парень с ружьем малюет картинки. Короче, ты – маргинал.
– Много слов новых знаешь, – усмехнулся Феликс, – а раньше учился плохо.