А жить, братишки, будет можно!
Шрифт:
Она стояла и смотрела на Сухорукова добрыми, спокойными глазами - так, будто знала его давным-давно и рассталась с Александром только вчера.
Потупив голову, он тихо произнес:
– Здравствуйте, Марья Васильевна.
Она приветливо кивнула.
– Здравствуй. Я в окошко тебя увидала…
Марья Васильевна отступила в сторону.
– Что стоишь, Саша? Проходи.
Ничуть не удивившись, что она назвала его по имени, Александр переступил порог…
…В правом углу бедно обставленной комнаты
Рядом со снимком к стене была пришпилена канцелярскими кнопками уже успевшая пожелтеть вырезка из газеты с броским заголовком «ПОДВИГ ДЕСАНТНИКА».
Марья Васильевна сидела на стуле под фотографией сына. Александр устроился на табурете напротив матери Кошкина.
– Я тебя раньше осени не ждала, - сказала она, подперев кулачком щеку.
– Не думала, что так скоро вылечат. В газетах писали, обгорел ты сильно…
Мать с сочувствием покачала головой и спросила:
– Больно было, Саша?
Александр кивнул.
– Больно, Марья Васильевна.
– А Игорьку? – мать Кошкина впилась в Александра тусклыми от горя глазами. – Он не мучился? – она смотрела на Сухорукова, не мигая.
– Ты правду скажи.
Не выдержав ее взгляда, Александр опустил голову.
– Нет, Марья Васильевна. Он умер мгновенно.
Встрепенувшись, Александр достал из кармана кителя обтянутую красным бархатом коробочку и раскрыл ее. На дне коробочки поблескивала золотом Звезда Героя – та самая, которую ему вручили в Кремле.
Собравшись с духом, Александр вскинул голову и посмотрел матери Кошкина в глаза.
– Пуля, которая его убила, предназначалась мне. В общем…
Александр протянул коробочку Марье Васильевне.
– Он заслужил эту звезду больше, чем я. Возьмите.
Мать Кошкина благодарно улыбнулась, но тут же отрицательно помотала головой.
– Нет, Саша, не возьму…Ты тоже жизнь был готов отдать. За девочку, которую спас из огня. Тебе звезду дали, ты и носи.
Александр пожал плечами, закрыл коробочку и снова спрятал ее в карман.
Некоторое время оба молчали.
Мать Кошкина нарушила молчание первой.
– У тебя и отец есть, и мать? – спросила она.
Александр кивнул.
Марья Васильевна горестно вздохнула.
– А Игорек отца своего не знал, – она через силу улыбнулась.
– Я ведь без мужа уже почти двадцать лет живу. Как посадили его за кражу свиньи из колхоза, так по тюрьмам с тех пор и мыкается. Может, уже и не живой…
Она поглядела на Александра почти с материнской нежностью.
– Женат?
– Пока не успел.
Марья Васильевна горько покачала головой.
– И
Зажмурившись, она начала мотать головой из стороны в сторону и тихонечко выть. Александр сидел, не смея шелохнуться. Он смотрел на мать Кошкина с болью в глазах.
Всхлипнув, Марья Васильевна встала. Александр тоже поднялся на ноги. Мать Кошкина сделала шаг к Александру и с громким стоном, вырвавшимся из ее горла, кинулась Сухорукову на грудь.
Обняв его своими высохшими, узловатыми, красными руками, она громко зарыдала.
Глаза Александра тоже стали влажными.
– Ты женись поскорее, - произнесла она сквозь слезы.
– И детей нарожай… Побольше, слышишь? И за себя, и за Игорька моего нарожай…
Марья Васильевна подняла голову и погладила Александра по щеке.
– Ты приезжай ко мне с ними. Я их буду любить, как родных…
…На остановке за деревней Александр запрыгнул на подножку битком набитого ЛАЗика и помахал на прощанье рукой Марье Васильевне, которая стояла у автобуса.
– Я буду к Вам приезжать! – крикнул он и скрылся внутри автобуса.
Дверь ЛАЗика со скрежетом закрылась. Он тронулся с места.
Прильнув к окошку, Александр продолжал махать Марье Васильевне.
Мать Кошкина смотрела удаляющемуся автобусу вслед.
Она подняла правую руку, перекрестила Александра и прошептала:
– Храни тя Бог.
***
Ирина подошла к белой кирпичной будке КПП госпиталя имени Бурденко, остановилась рядом с ней и посмотрела на наручные часы. Девушка заметно волновалась.
Дверь будки открылась, и на ее пороге вырос дежурный по КПП – седой, полный прапорщик предпенсионного возраста с большими черными усами.
Ирина стояла к нему спиной, но прапорщик сразу узнал ее и довольно ухмыльнулся в усы.
Слегка прихрамывая, дежурный по КПП спустился по ступенькам крыльца и подошел к Ирине. Застыв за спиной девушки, он негромко кашлянул.
Ирина обернулась и, тоже сразу узнав его, приветливо улыбнулась.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, - прапорщик хитро прищурился. – Не забыла меня?
– Разве Вас забудешь!
– Ирина зарделась.
– Большое Вам спасибо. Что пропустили меня в госпиталь. Тогда, ночью…
Дежурный по КПП махнул рукой.
– Да не за что!
Он с любопытством посмотрел на Ирину.
– Ну что, поправился твой… жених?
Ирина радостно кивнула.
– Да. Его уже выписали.
Брови прапорщика удивленно взлетели вверх.
– А что ты тогда тут делаешь?
– Он проходит медкомиссию. Военно-врачебную.
Дежурный по КПП хмуро почесал в затылке.
– Комиссия – дело серьезное, - он покосился на свою ногу.
– Я год назад тоже проходил ВВК, после ранения…