А. Смолин, ведьмак. Цикл

Васильев Андрей Александрович

Смелков взревел, его пальцы вцепились мне в плечо, заставив затрещать ткань куртки, а секундой позже и вовсе впились мне плоть, причем я ощутил, как острые когти призрака вспарывают мою кожу.

Нет, вовремя я тут оказался, вовремя. Столкнись я с этой тварью через неделю-другую, да с пустыми руками — и кто знает, чем бы все закончилось.

Но сегодня победа будет на моей стороне. Да, собственно, уже все и кончилось, осталось только вырвать новое черное сердце из призрака. Чуть-чуть поднатужиться — и вырвать.

Кривая судорога исказила и без того неприглядные

черты лица Смелкова, когда я выдрал из него зародившуюся не-жизнь, а следом он заорал так, что у меня чуть уши не заложило. Впрочем, его можно понять. Он уже свыкся с мыслью о том, что его ожидают долгие годы бессмертия и той власти над людьми, которую дает невидимость и неуязвимость. Плюс ему понравилось убивать, это было хорошо заметно. Потому и вопил он, глядя на то, как на моей ладони истаяла его надежда на долгое темное будущее. Как, впрочем, и его жизнь после смерти.

Первой оболочку призрака покинула чернота, она просочилась сквозь нее как вода через сито, а после кусками, как утренний туман под порывом ветра, начало расползаться в стороны и все остальное.

— А вот и мой прощальный подарок — еле слышно сказал я Смелкову и цапнул его за истончившееся запястье — Уверен, тебе понравится. Морана, эта жертва тебе!

Последние слова я даже не прошептал, это было просто движение губ. Здесь слишком много лишних ушей, причем все они принадлежат людям, которые очень хорошо умеют пользоваться полученной информацией. Я вообще в какой-то момент задумался о том, что, может, перебьется моя работодательница без еще одной пайки в виде Смелкова, но в последний момент решил, что очень уж душа смачная, жалко такую просто так отпускать. Да и окончательное посмертие этой сволочи хотелось устроить как можно более паскудное. Он все же меня убить хотел, а такое прощать нельзя.

Призрак дернулся, из его горла вырвался звук, похожий на тот, что издает, закипая, чайник и истаял, превратившись в дымку, которая секундой позже развеялась в никуда.

Глава 20

— Впечатляет, — Пал Палыч пару раз хлопнул в ладоши, как видно таким образом выражая свое восхищение. — Работа мастера.

— И главное, секунда в секунду, — добавил Нифонтов.

— Ты о чем? — повернулся я к нему, морщась от боли в руке, пальцы которой скрючило так, что я их разогнуть не мог.

— Заслон, — показал оперативник на канавку. — Ты его прикончил ровно в тот миг, как тот рассеялся. Это впечатляет.

— Слушай, а может, и в самом деле? — задумчиво произнесла Васька, как-то странно глядя на меня.

— Чего именно? — уточнил я.

— Да я наш разговор дневной вспомнила, — пояснила девушка. — Насчет Избранного или Спасителя. Тогда-то мы шутили, а вот теперь… Фиг знает! Ой, Саш, да у тебя кровь вон! Дай-ка я…

— Стоять! — Михеев цапнул за плечо Василису, устремившуюся было ко мне. — А вот этого не надо.

— Ты чего? — дернулась было та, но оперативник держал ее крепко. — Ему же помочь надо!

— Мы сами поможем, — объяснил ей Пал Палыч. — А ты давай-ка иди за ворота и жди нас там, ясно?

— Давай я сама решу, что и как

мне делать? — довольно резко произнесла Васька. — Ты мне не отец и не брат, так что не командуй.

Вместо ответа Михеев достал из наплечной кобуры пистолет, щелкнул предохранителем и прислонил ствол к ее затылку.

— Даже так? — уточнила Васька. — Ладно, запомню.

— Сколько угодно запоминай, — разрешил ей Пал Палыч. — Можешь даже на меня жалобу накатать в службу собственной безопасности, ничего не имею против.

Ведьма снова попыталась освободиться из его рук, и на этот раз Михеев удерживать ее не стал.

— Ой, да подумаешь, — фыркнула она, развернулась и покинула площадку.

— Помощница нашлась, — глянул ей вслед оперативник, убирая пистолет обратно в кобуру. — Знаем мы таких.

— Кровь? — уточнил я, промокая не слишком глубокие разрезы на предплечье носовым платком. — Думаешь, она хотела ей поживиться?

— Не думаю, а уверен, — произнес Михеев. — Не факт, что она вообще когда-то обратила бы ее против тебя, но в таких вопросах всегда лучше перестраховаться.

Он подошел ко мне поближе и носком ботинка начал колупать землю в тех местах, куда упали капли моей крови.

— Это-то зачем? — удивился я. — Ты на воду не дуешь? Крепко сомневаюсь, что она сюда вернется, и…

— А ты не сомневайся, — посоветовал мне он. — Не надо. Когда речь идет о ведьмах, ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Немало народу погибло лишь потому, что некоторые события или поступки считались невозможными или абсурдными, а они возьми, да и случись. Уверен, что этой девицы за воротами не будет, когда мы туда придем. А завтра или послезавтра она позвонит тебе и скажет, что уехала, так как ты за нее не заступился. Дескать, ты должен был защитить ее от произвола гончих из отдела хотя бы потому, что она с тобой на одной стороне, а мы для вас чужие.

— Соглашусь с Пашей, — вставил свое слово в разговор Николай. — Скорее всего, так и случится. Понимаю, что все это припахивает шпиономанией, но она на самом деле дождется, пока мы уедем, и вернется сюда. Кровь ведьмака — хороший стимул. Особенно если этот ведьмак Ходящий близ Смерти, от которого много пользы получить можно.

Вот так и иди к Стелле на стрижку. Я-то по наивности своей полагал, что все эти страсти-мордасти уже в прошлом, и что сотрудничество с Марфой переводит меня в разряд особ если и не неприкасаемых, то хотя бы относительно защищенных от всякого рода порч и сглазов, но, похоже, в очередной раз ошибся.

Хотя и этой парочке особо доверять не стоит. Отдел всегда ведет свою игру, и, уверен, им ведьма рядом со мной на фиг не нужна. Она может помешать их собственным планам. Не просто же так они о той же Воронецкой отзываются исключительно недружелюбно. А почему? Потому что та, насколько я понял, имеет определенное влияние на загадочного Хранителя Кладов, что, уверен, то и дело мешает их оперативным разработкам.

Ох, друзья, как же вы мне все надоели со своей мышиной возней! И как же я устал за последние дни, причем больше всего от этих хитросплетений интересов, чем от чего-то другого.