А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
А еще я все сильнее начинаю понимать Мишаню, Дэна, обоих Слав. Правильно они делают, что в Москве не живут. И правоту Захара Петровича, предшественника своего, все лучше осознаю. Нечего в городах ведьмакам делать, не наша эта стезя. Тут ты всегда кому-то что-то должен, причем твое мнение на этот счет вообще не учитывается, тебя просто включают в чьи-то планы — и все. Возможно, сидят где-то там, в глубинах ночной Москвы, некие гроссмейстеры, пьют чай и передвигают по доске фигуры, разыгрывая бесконечные партии. А фигуры — это мы. Я, Васька, неизвестный мне пока Хранитель Кладов, десятки других обитателей
Ладно, что-то меня занесло. Навыдумывал всякой ерунды, того и гляди в нее поверю. А всему виной вот эти двое, они вечно воду вокруг меня мутят!
— Одежды с вами не напасешься, — вздохнул я, глядя на изодранный и окровавленный рукав куртки. — Вчера одно, сегодня другое. К концу недели у меня таким образом гардероб закончится.
— Ну извини, — развел руками Николай. — Производственные расходы. Лучше вот что скажи: ты чего этому гаду напоследок шепнул? Мы просто не расслышали. Сначала что-то про прощальный подарок было, а вот потом неразборчиво получилось.
— Пообещал его жену молодую найти, совратить, обрюхатить и на себе женить, — мигом ответил я. — Он же по натуре своей собственник, да еще и жутко тщеславный. Вот и рассудите, каково ему было уходить в никуда с осознанием того, что твой убийца заберет себе и бабу, и состояние. Слышали, как он орал?
Оперативники переглянулись, по их взглядам я понял, что они мне ни капли не поверили, но мне, признаться, на это было плевать. Их проблемы, не мои.
А насчет Василисы они угадали. Не оказалось ее за воротами стройки, не ждал нас там никто.
— Где-то тут она ховается, — тихонько сказал мне Михеев, подходя к отдельскому микроавтобусу. — Ждет, пока уедем, хочет запасным козырем разжиться. Ведьминская натура чем-то сродни сорочьей, они к себе в гнездо все тащат, до чего дотянутся, — а ну как пригодится? Сегодня не надо, а завтра поди знай. Вот хоть тебя возьмем, Смолин. Нынче с тобой можно договориться, а после кто знает? Чем старше мы все становимся, тем больше у нас характер портится. Опять же, мнение меняется, и о жизни, и о нашем окружении. Вдруг лет через десять-двадцать, когда эта милаха станет авторитетной ведьмой, случится у вас конфликт интересов и ты не захочешь с ней находить компромисс. Вот тогда в ход и пойдет тряпица с бурыми пятнами. А сколько всего интересного толковая ведьма с эдаким материалом придумать может, тебе лучше даже не знать.
— Так это выходит, Паша, что мне надо в скафандре по улицам ходить, — раздраженно бросил я. — Чтобы ни волоска врагу не досталось.
— Волосы, ногти и прочая, прочая — это все фигня, — отмахнулся оперативник. — Не бери в голову. Особенно в свете того, что ты не человек, а полноправный ведьмак. От большинства их заговоров и проклятий ты теперь даже не чихнешь, максимум ночной сон нарушится, ну, или пронесет тебя пару раз по-большому хорошенько. Да и то не факт. А вот кровь, к тому же пущенная твоим противником во время смертельной схватки, — это особая статья. Потому твоя подруга стойку как борзая и сделала, знает ее ценность, зараза такая.
— А самое главное, что потом замучаешься доказывать, что это ее рук дело, — добавил Николай. — Сразу начнется «мы договор о ненападении
— Домой меня забросите? — перебил я его, потирая то место, по которому прошлись когти переродившегося призрака. Оно начало ныть, причем недобро, боль накатывала волнами, из чего можно было сделать вывод, что эта тварь занесла мне в кровь какую-то заразу. То есть надо спешить, ибо тянуть с лечением в таких случаях не стоит, мертвые живых в таких вопросах сроду не миловали, тут на долгий инкубационный период хвори рассчитывать не стоит. Я, конечно, стал покрепче, чем раньше, меня просто так на тот свет ни одна зараза не отправит, но это не значит, что стоит уповать лишь на силы организма, так как они не безграничны.
Плюс совсем уж дело к ночи идет, а Морана четко дала понять, что именно сегодня ее служанка отправится в Навь душу Ольги искать. Характер у богини, что мне досталась вместе с ведьмачьей силой, тот еще, это верно, но слово свое она держит. По крайней мере, у меня в этой связи к ней претензий нет. Мара же, в свою очередь, при последней нашей встрече сказала, что без меня операцию по возвращению Ряжской из серых туманов провести невозможно.
Вывод: мне час, а то и полтора как дома надо быть, сидеть и ждать. А я таскаюсь прах знает где.
— Метет? — от Николая не скрылось то, как я шипел от боли, когда микроавтобус мотало по колдобинам, из которых в основном и состояла дорога, ведущая к нормальной трассе. — Может, давай к нам заедем, Вика тебя посмотрит? Она, конечно, не врач, но в таких вопросах разбирается. Да ты в курсе, собственно.
— Нормально все, — пробормотал я. — Домой отвезите, там я и сам себя подлечу.
— Тебе виднее, — не стал спорить со мной Нифонтов. — Но, если что, набери меня, чем сможем, тем поможем.
— Спасибо. Ценю.
Не знаю, какая именно дрянь находилась на когтях окончательно теперь покойного Смелкова, но в главном я все угадал верно: действовала эта штука шустро, потому в лифте мне стало совсем уже лихо. Руку дергало так, что в глазах от боли темнело, да еще башка кружиться начала капитально, что веселья не добавляло. Хорошо все же, что я отказался в отдел ехать, это лишние минут тридцать дороги, боюсь, они бы меня вконец доконали.
Как обычно и случается в таких ситуациях, на одну неприятность тут же наложилась вторая. На этот раз она приняла внешний вид Маринки, изрядно поддатой, державшей в одной руке бутылку шампанского, а палец другой вдавившей в кнопку дверного звонка.
— Не открывают? — спросил я у нее, подходя поближе. — Вот ведь!
— Наверное, дома никого нет, — ответила она мне на автомате, после глянула на собеседника и возмутилась: — Сашка, этой шутке сто лет в обед! Баянище!
— Но ты-то купилась, — выдавил из себя я, после, преодолевая боль, провернул ключи сначала в одном замке, потом в другом. — Марин, давай завтра пообщаемся, а? Мне сегодня не до задушевных бесед. Честно.
— Я давно тебя не видела, я соскучилась, — заявила соседка, входя в квартиру первой и включая в прихожей свет. — И потом, сегодня у меня время есть. Что будет завтра, не знает никто.