А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10
Шрифт:
— Таинственное...— повторил он.— Что ж, слушайте. В сырых и жутких джунглях Центральной Африки существует странное и страшное поверье...
В холле часы начали бить одиннадцать.
К полуночи хозяин с инспектором прикончили кувшин горячего портвейна. Все было тихо, Хинкус по-прежнему торчал на крыше. Чадо заснуло в кресле, и было решено его не трогать — пусть спит.
— Вы ничего не поняли, Петер,— тихонько объяснял хозяин.— Зомби — это не мертвец. Но зомби —это и не живой человек. Понятно?
— Нет.
—
— Пьет?
— Вы напрасно смеетесь над этим, Петер. Это не смешно. Это страшно. И не приведи господь вам встретиться с зомби...
— Но ведь это в Африке. У нас они не водятся...
— Как знать, Петер, как знать! Я мог бы кое-что рассказать вам о таких вещах...
Тут Лель вдруг вскочил и глухо гавкнул. Хозяин воззрился на него.
— Не понимаю,— сказал он строго.
Лель гавкнул снова и ворча бросился по лестнице в холл.
— Ага,— сказал хозяин, поднимаясь.— Кто-то пожаловал.
Инспектор тоже поднялся, и они последовали за Лелем.
Собака стояла перед парадной дверью и вела себя как-то странно. Она была явно испугана — хвост поджат, голова опущена, шерсть на загривке поднялась дыбом. Из-за двери доносились непонятные скребущие и скулящие звуки.
Хозяин с инспектором переглянулись, потом хозяин протянул руку и отодвинул засов. Дверь отворилась, и к их ногам сползло облепленное снегом тело. Хозяин и инспектор бросились к нему, втащили его в холл и перевернули на спину. Облепленный снегом человек застонал и вытянулся. Глаза его были закрыты, длинный нос побелел. Одет он был явно не по сезону: кургузый пиджачок, брюки дудочками, модельные туфли.
— Слушайте,— сказал инспектор.— Он попал под обвал...
— В душевую! — скомандовал хозяин.— Берите его под мышки...
В душевой они положили незнакомца на топчан, и хозяин
торопливо принялся его раздевать.
— А ведь это, наверное, приятель Хинкуса,— сказал инспектор.— Ну, тот, которому он давал телеграмму...
— Возможно,— отрывисто сказал хозяин.
— Пойду приведу Хинкуса,— сказал инспектор. Он выскочил из душевой, взбежал на второй этаж и бросился к чердачной лестнице.
Хинкус сидел в прежней позе, нахохлившись, уйдя головой в воротник, сунув руки в рукава.
— Хинкус! — гаркнул инспектор.
Хинкус не шевелился, и тогда инспектор подскочил к нему, схватил за плечо, потряс. Хинкус вдруг как-то странно осел и повалился набок.
— Хинкус! — растерянно воскликнул инспектор, непроизвольно подхватывая его. Шуба раскрылась, из нее вывалилось несколько комьев снега, упала меховая шапка — Хинкуса не было, было снежное чучело, облаченное в шубу Хинкуса.
Инспектор схватил горсть снега, яростно растер лицо и огляделся. На крыше было много следов — то ли здесь боролись, то ли собирали
Инспектор бросил гнутое железо, повернулся и медленно направился вниз. В душевой уже никого не было. Посредине холла стояла с обалделым видом сонная Кайса в ночной рубашке, держа охапку мокрой, смятой одежды незнакомца. Инспектор отобрал у нее одежду и вывернул карманы. В карманах не оказалось ничего: ни денег, ни документов, ни сигарет, ни носового платка — ничего.
Незнакомец уже лежал в постели, закутанный одеялом до подбородка. Хозяин поил его с ложечки чем-то горячим и приговаривал:
— Надо, сударь, надо... Пропотеть надо хорошенько.
Один глаз у незнакомца был болезненно сощурен, другой и вовсе закрыт. Он слабо постанывал при каждом вздохе.
— Вы один? — спросил его инспектор.— Кто-нибудь еще остался в машине?.. Или вы ехали один?..
Незнакомец приоткрыл рот, подышал немного и снова закрыл рот.
— Слаб,— сказал хозяин.— У него все тело, как тряпка.
— Вы — друг Хинкуса? — раздельно спросил инспектор.
И тут незнакомец заговорил.
— Олаф...— сказал он без выражения.— Олаф Анд-ва-ра-форс... Позовите...
— Ага...— сказал хозяин и поставил кружку с питьем на стол.
Хозяин торопливо вышел, а инспектор сел на его место. Он
ничего не понимал.
— Кто-нибудь еще пострадал? — спросил он снова.
— Один...— простонал незнакомец.— Где Олаф Андвара-форс?..
— Здесь, здесь,— сказал инспектор.— Сейчас придет.
Незнакомец закрыл глаза и затих. Инспектор откинулся на спинку стула.
Вернулся хозяин. Брови у него были высоко подняты, губы поджаты, в руке он держал связку ключей.
— Странное дело, Петер,— сказал он негромко,— Дверь заперта изнутри, Олаф не отзывается. Пойдем-ка вместе.
— Олаф...— простонал незнакомец,— Где Олаф?..
— Сейчас, сейчас...— сказал ему инспектор, поднимаясь,— Вот что, Алек. Позовите Кайсу — пусть сидит около этого парня, пока мы не вернемся...
Они вышли в коридор.
— Ага,— сказал хозяин, играя бровями,— Вот, значит, как!.. Лель, ко мне!.. Сиди здесь. Сидеть! Никого не впускать, никого не выпускать!
Они поднялись по лестнице, остановились перед дверью Олафа, и инспектор отобрал у хозяина связку ключей. Пока он возился, выталкивая ключ из скважины, в коридоре появился господин Мозес.