Абарат: Дни магии, ночи войны
Шрифт:
Закончить фразу она не успела. В этот момент Кэнди проснулась, и сон исчез.
Рядом был Утиль, и его взгляд казался еще безумнее, чем обычно.
— У нас проблема! — закричал он. — У нас большая проблема!
— Что случилось? — спросила Кэнди, протирая глаза.
— Я пошел на пляж подышать свежим воздухом, а там лодка с четырьмя гребцами-заплаточниками. Знаешь, кто такие заплаточники?
— Боюсь, что да.
— Это не обычные заплаточники. Эти сильнее, больше, и еще на них такие шлемы…
— Грязюки. Они называются грязюками, —
— Да.
— Там был человек с татуировками на щеках?
— Был.
— Это Отто Живорез по кличке Крест-Накрест.
— Я о нем слышал. Он…
— Охотник. Работает на человека, который убил вашу принцессу.
— На Кристофера Тлена?
— Да.
— А теперь Живорез преследует тебя?
— Точно.
— Почему?
— Тлен считает, что я — его проблема.
Утиль удивленно склонил голову.
— И почему он так думает?
— Это долгая история.
— А короткая версия?
— Ну… я попала сюда из Иноземья. Случайно, как мне кажется…
— Продолжай, — сказал Утиль.
— В Горгоссиуме есть люди, считающие, что я собираюсь помешать их планам.
— Каким?
— Не знаю.
— Но ты не…
— Что — «не»?
— Не пришла сюда, чтобы помешать их планам?
— Нет. Я даже не знаю, какие это планы.
— То есть они рубят не то дерево.
— Да. Но так уж случилось, что на этом дереве я, и им все равно, что я невиновна.
— Тебя все равно поймают.
— Может быть.
— Хм, — Утиль несколько секунд думал. — Удивительно, — сказал он и добавил. — Мне пора.
— Уходишь?
— Да. Я, видишь ли…
— Занятый обезьян…
— …Трус.
Кэнди рассмеялась, несмотря на мрачность ситуации.
— По крайней мере, я честно признался, — сказал Утиль. — Пока. Было приятно познакомиться.
Со стороны входа во дворец раздался громкий треск, а следом за ним — голос Живореза.
— Кэнди Квокенбуш! — заорал он. — Покажись! Сдайся! Слышишь меня?
Утиль широко улыбнулся, а затем выскочил в окно, находившееся слишком высоко, чтобы Кэнди могла последовать за ним.
— Спасибо, обезьян, — негромко сказала она, когда тот исчез.
Тем временем Живорез шел по ее следам в лабиринте дворца, и с каждой минутой его голос становился все громче.
— Тебе некуда бежать! — кричал он. — Просто ложись на пол и жди меня.
Кэнди постаралась выкинуть слова Живореза из головы и сосредоточиться на том, как избежать встречи со своим преследователем. Дверей было много, но куда они вели? Если она свернет не туда, проход может привести ее прямо в руки Крест-Накреста.
Пока она об этом размышляла, ветер, прежде дувший в сторону пляжа, коснулся ее лица, принеся с собой музыку Биларки. Кэнди решила пойти за ней — возможно, та выведет ее в безопасное место. Откуда доносилась музыка? Кэнди задержала дыхание, вслушиваясь. Ага, оттуда! Через дверь справа, где внутри темной рамы плыли облака.
Она не медлила. Сняв ботинки, она поспешила к двери и открыла ее. С той стороны ее ждал ветер и музыка. Она следовала за ней налегке, надеясь,
Одно было ясно наверняка: погоня вела ее в комнаты, где она до сих пор не бывала; комнаты, становившиеся все чудеснее, пока она углублялась в эту часть дворца. Стены одной казались сделанными из зеленого льда (хотя на ощупь были довольно теплыми); в другой искусно изображалось окно, через которое виднелся лес, отбрасывавший тени из света. Но у Кэнди не было времени на восхищение. Живорез находился где-то рядом, и иногда его заплаточники издавали пугающий вой, прокатывавшийся по дворцу, словно это был какой-то жуткий сумасшедший дом. К счастью, музыка Биларки не обрывалась. Когда Кэнди начало казаться, что она ходит по кругу и скоро очутится в руках Живореза, она увидела, что музыка привела ее в совершенно новую часть этого удивительного лабиринта.
Ей не могло везти вечно. Шаги преследователя становились все громче, и уже не раз она, выскальзывая из двери одной комнаты, видела его тень, пересекающую порог предыдущей.
— Я тебя вижу… — говорил Крест-Накрест. — Я тебя предупреждал, Кэнди Квокенбуш. Бежать некуда…
Она обернулась и, наконец, увидела его лицо болезненно желтого цвета; глаза источали ненависть. На миг взгляд Живореза упал на нее, и она застыла, словно ноги приклеились к полу. Потребовалось невероятное усилие воли, чтобы сдвинуться с места. Она отвернулась и обследовала стену в поисках выхода. Поначалу она не увидела двери — только изображение пурпурного пейзажа, чей горизонт освещался целым созвездием светил и где прыгали и шествовали животные, казавшиеся беглецами из какого-нибудь цирка.
Но ее взгляд оставался острым даже в полутьме. В стене была дверь, так хитро вписанная в картину, что поначалу казалась совершенно незаметной.
И когда она ее увидела, то игнорируя очередное предупреждение Живореза, распахнула ее и вошла в самую странную комнату Сумеречного дворца.
16. Вундеркаммен
В центре комнаты стояло дерево, чьи раскидистые ветви пронзали крышу. Под деревом на большой табуретке сидел музыкант, элегии которого привлекли Кэнди в это странное и чудесное место — Биларки. Он выглядел вполне обыкновенно, за исключением того, что из его головы и спины вытягивались серые щупальца, раскачивавшиеся в ритме музыки. Инструмент Биларки не был гобоем, как сперва показалось Кэнди — это был абаратский инструмент, и звуки, что из него рождались, выглядели как переплетенные ленты зеленого, синего и оранжевого.
Кэнди очень не хотелось отвлекать его от творчества, но ситуация была срочной.
— Простите, — сказала она. — Отсюда можно как-нибудь выйти? Кроме двери, в которую я вошла?
Он открыл глаза, до сих пор зажмуренные от удовольствия, и покосился на нее. Судя по выражению лица, он понял ее вопрос, но вместо ответа продолжал играть. Однако то, как он играл, возможно, и было ответом? Музыка лишилась печали и стала гораздо более быстрой. Она подошла ближе. Что он этим говорил?