Ад - удел живых
Шрифт:
— Здорово, хлопцы! — поприветствовал я собравшихся, не замечая среди них ни Женьку, ни Вадима.
Со мной здоровались наперебой, крепко пожимая руку, кто-то даже похлопал по плечу. Все уже знали, куда и зачем мы едем.
— Доброго утра, Денис! — пожимая руку, сказал Федька, живущий через двор от родительского дома. — Вадим и Жека в Могилицах уже, собирают в гурт всех. Тебе передать велено, если вдруг вернуться придется, что мы будем к северо-востоку от Дубровки, за просекой. Вадик сказал, ты знаешь, где там поляна с ручьем.
— Это где вырубка была? — спросил я на всякий случай.
— Ну
— Так уже. Все с вечера погрузили, сейчас женщины закончат с бутербродами в дорогу, и поедем.
— Вы того… Предупредите всех по пути, что урки едут. По деревням приезжего люда много, вон, из городов сколько беженцев понаехало. Молодух немало, ворье над ними поглумится только так! — затараторил Мишка, местный коммерсант, отстроивший на окраине села огромный дом за каменным забором.
— Ну, добро, мужики! — протянув руку Федьке для рукопожатия, начал прощаться я. — Дай Бог, свидимся, вы уж тут, не геройствуйте!
— Бывай, Денис! Удачи вам! Привет своим передавай! — попрощался Федор, остальные мужики по очереди пожелали доброй и безопасной дороги.
Наша семья, разросшаяся до одиннадцати человек, дружно готовилась к выезду. К счастью, домашней скотины не водилось, мать не любила возиться с животными, да и отец исправно снабжал дичью. Двух котов, живших во дворе и сбежавших куда-то после нашего приезда, решили не искать — охотники знатные, не пропадут, а там и мы вернемся. Одна за другой, из двора выезжали машины, выстраиваясь в походный ордер.
Первой шла, как обычно, «буханка», с Игорем за рулем и Бэтэром на месте стрелка-штурмана, второй поставили «девятку», ведомую Игнатичем. Третьим шел «Аутлэндер» с Алькой, Верой Ивановной и моей мамой, за ним «Соболь», где сидели Матвеич и Ксюха, баюкавшая на руках так полюбившуюся ей винтовку. Замыкал колонну УАЗ моего отца, забитый под завязку всякими вещами, которые не жалко подставить под вражеский огонь, если кому-то вздумается пострелять нам в спину. Отцовские запасы патронов, пороха, свинца и прочих материалов с приспособами для отливки дроби и снаряжения патронов, мы запихнули в «Соболь», обложив с боков менее ценными вещами. Настроив все три рации на один канал, я оставил одну себе, вторую отдал Ксении, у Витька была своя, служебная, проверил ещё раз все замки на дверях и воротах, и запрыгнул в уже разогретый «козлик».
— Всем, всем, это Берёза, как слышно? Приём! — проговорил я в рацию, проверяя связь.
— Берёза, Бэтэр на канале, слышу хорошо, прием! — раздался в динамике бас Витька.
— Берёза, Ксюха на канале, слышу хорошо, прием! — повторила слова Виктора Ксения.
— Ребята, поехали, конец связи! — отдав команду, я отпустил тангенту.
— Берёза, это Лесник, слышу хорошо, приём! — неожиданно для всех заговорила рация голосом Женьки.
— Лесник, рад тебя слышать, мы выезжаем! — переглянувшись с отцом, сообщил я товарищу. — Привет Егерю, сообщение получил, берегите себя и родных, прием!
— Доброй дороги, Берёза, возвращайтесь поскорее, конец связи!
— У нас у всех рации на одном канале, сынок! — заговорил отец, медленно разгоняясь. — Мы тут между собой по телефону не болтаем, да и кто в лес пошел, или на болота, всегда на связи.
— Удобно! —
— Да уж не меньше полусотни душ, если с могилевскими… — голос отца дрогнул. — Сами-то схоронятся, лишь бы ворье дома не пожгло и не разграбило…
— Может и обойдется, если они через Новое и Большое поедут. — я постарался успокоить отца. — Надеюсь, Вадим предупредил новоселовских…
Некоторое время мы молчали, наблюдая за дорогой. Доехав до Охотино, заметили необычное оживление во дворах, люди торопились выехать из деревни. Вероятно, все в округе уже знают о приближающейся опасности. Отсюда, наверное, поедут в сторону Шалимово… Хорошо, что погода сухая и теплая, хоть загорай, и комаров пока нету, они в наших краях слона сожрать могут.
— Бать, как ты думаешь, надолго вот это… всё? — спросил я отца, хотя прекрасно знал ответ.
— Сына, не говорили об этом при женщинах, сам понимаешь, почему… Думаю, очень надолго. — отец на мгновение оторвался от дороги, взглянув на меня. — Навсегда.
— Да, бать… Знаешь, я это понял, когда Большое зачистили. По телевизору, по радио, по интернету, везде одно и то же. Да и не работает уже ничего, странно, что свет ещё не отключился…
— Электричество с Углича у нас. А там, как ты, вернее, Вадим сказал, власть ещё осталась…
— Берёза, это Бэтэр! — заговорила вдруг рация, перебив отца. — Впереди Палюшино, люди на обочине, прием!
— Принял, что за люди? — подобрался я.
— Гражданские, по виду беженцы! Женщины, дети, вижу оружие!
— Аккуратнее, притормози возле них, предупредить надо, прием!
— Понял! Всем, приготовиться!
— Поняла! — сообщила Ксюха.
Короткая остановка обошлась без неприятных сюрпризов. Измученные дорогой и обстоятельствами москвичи, чудом добравшиеся до наших краев на четырех легковушках, собрались в небольшой табор на обочине, кажется, им здесь не было, где остановиться. Удрали из зараженного мегаполиса, и то хорошо. Быстро объяснив беженцам о грозящей опасности и о том, где найти наших односельчан, мы двинулись дальше, вскоре снова остановившись на минуту возле группы местных, топтавшихся у автобусной остановки возле магазина. Транспорт, что ли здесь ещё ходит?
Рыпы, Пашково, Еремейцево, Юркино… Мы проезжали деревни одну за другой, везде наблюдая одну и ту же картину — множество машин во дворах, обочинах, палатки на полях, суета. Как и прежде, люди, люди, люди… Никогда ещё в наших, богом забытых краях, не было столько людей. Никогда я не видел стольких отчаявшихся лиц, слез, пустоты в глазах.
Катастрофа словно вынула из большинства душу, превратив пока ещё живых телом в покойников духом. Хуже всего выглядели сбежавшие из городов — они в одночасье лишились всего, что долгие годы было их жизнью. Домов, имущества, родных людей, средств к существованию, работы, наконец. Многие из них имели самые мирные профессии — бухгалтера, продавцы, дизайнеры, маникюрши, уборщицы… Что их ждет в новом мире, где их таланты никому не нужны? К чему теперь юристы, например, если самих законов не существует? Кем станут все, чье образование, карьера, никак не были связаны с приземленной, грязной работой?