Ад - удел живых
Шрифт:
— Дядя… А куда… мы едем?.. — спросила она хриплым после плача голосом. — А как же папа, он искать меня будет…
— Туда, где безопасно… — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Дима. — Я только в милицию сейчас зайду, договорюсь, чтобы твоего папу нашли, и скажу, где ты будешь его ждать…
Сердце Погожина сжало ледяными клещами, он увидел в этой девочке сироту, оставшуюся без матери, отца и дома. Совсем одна… Когда-то он был таким же, безнадежно ждущим, что его найдут, заберут домой… Только ему нельзя было показывать свою слабость, детдомовские не любили «ждалкиных». Как и сейчас, когда он остался совсем один, без семьи, без друзей
— Сиди здесь! Я быстро! — как можно твёрже приказал девчонке Погожин.
Она опять захныкала, умоляя не оставлять её одну, ведь снооова придут эти, снова она будет запертааа в железном капкане…
— Тихо! — прикрикнул Дима. — У меня пистолет есть! И ружье есть! И тех, и этих застрелю, если придут! Ложись на сидение, закрой глаза, никто тебя не увидит!
Девочка безропотно растянулась на кожаном диване, закрыла глаза и моментально затихла, тихонько шмыгая носом.
— Так и лежи, малышка, скоро вернусь… — успокаивающим, отеческим голосом сказал Дмитрий, закрывая дверь, а затем, уже сам себе, пробормотал: — Свалилась на мою голову…
Повертев головой в поисках опасностей, осмотрев салоны стоящих рядом машин, Погожин подошёл к двери участка, бесшумно ступая на чистые от мусора и осколков места тротуара и крыльца. Ещё раз оглянувшись, заметил неподвижный силуэт, застывший у окна в доме напротив. Безопасно… Приложив ухо к прохладному металлу двери, внимательно прислушался. Тихо… Что не значит безопасно, вдруг там, у самой двери, замерла такая же фигура, как в доме напротив.
Приставив ботинок к двери так, чтобы она не могла открыться больше, чем на сантиметр, Дмитрий аккуратно вытащил доску из-под ручки. Петли чуть слышно скрипнули противным металлическим скрежетом, но изнутри никто не бросился на звук. Приоткрыв ещё немного, Дмитрий весь обратился в слух, пытаясь уловить хоть малейший шорох. По ноздрям ударил тяжёлый запах тухлятины и химии, ещё чего-то невыносимо мерзкого, как если бы смешались запахи горящей проводки и сожжённой плоти.
Аккуратно отодвигая ногу, Дима расширил просвет ещё больше, аккуратно заглянув вовнутрь. Петли, к счастью, больше не скрипели, его присутствие мог выдать только свет, ворвавшийся в сумерки помещения. Никаких шумов, никто не ковыляет и не бежит навстречу, пытаясь заполучить кусок комиссарского тела… Убедившись в отсутствии угроз, Дмитрий тихо и плавно, как охотящаяся ласка, перетек в коридор, держа пистолет наизготовку.
За бронированным окном дежурного не оказалось никого живого. Или полуживого. На полу, в растекшейся, черной луже, лежало тело в милицейской форме, рядом валялся ПМ, на стенах и мебели темнели кровавые пятна. С сомнением посмотрев вглубь коридора, слишком темного для человеческого глаза, Дмитрий вернулся к машине, за лежавшем в сумке прибором ночного видения. Аккуратно прикрыв дверь, Погожин пошел обратно в здание, на ходу одевая шлем, с закрепленным на нем «ночником».
Проход вглубь коридора, перегороженный решеткой из толстых стальных прутков, был свободен, решетчатая же дверь открыта. Рядом с клеткой, дальше по помещению, виднелся почти полностью обглоданный скелет. Никакого движения… Перекатывая стопы с пятки на носок, Дмитрий крался по коридору, проверяя каждую дверь, заглядывая в незапертые кабинеты. Везде царила
Добравшись до угла, где коридор поворачивал под прямым углом, Дмитрий заглянул в распахнутую электрощитовую, откуда несло смрадом паленой проводки и сладковатой вонью горелого мяса. На вырванных из шкафа толстых проводах висело обугленное тело, скалясь на визитера широко распахнутой челюстью.
Выглянув за угол, Дмитрий отпрянул назад. В конце коридора стояли мертвецы. Один из них сильно отличался от собратьев, его выделяло сутулое, массивное тело с длинными руками, увенчанными узловатыми пальцами с когтями вместо ногтей. Голова смотрелась устрашающе, широкая пасть не закрывалась полностью из-за длинных клыков, скошенный назад шишковатый лоб нависал над маленькими глазами.
«Моб!» — пронеслась в голове страшная догадка. Говорившие по радио описывали существо, Mortius Bestia на латыни, а по-русски «мертвый зверь», или просто «моб». Существо выглядело менно таким, зверочеловеком, передвигающемся на четырех конечностях. Впрочем, по слухам, у полноценного моба не оставалось ничего человеческого. Наверное, этот, если стоит на двух ногах, ещё не разожрался полностью, а значит, есть шанс… Назад идти намного опаснее, путь в одну сторону по крошеву дался с трудом, а если пойти обратно, малейший шорох, и уже не убежать. Пока что у него оставалось преимущество во внезапности, зверюга стояла боком, не замечая движения в темном коридоре.
Выругав себя за неосмотрительность и самонадеянность, Дмитрий достал из кармана разгрузки беруши, поглубже запихнув их в уши. Затем, предельно аккуратно, придерживая пальцами антабку, чтобы даже лёгкого щелчка не прозвучало, взял наизготовку дробовик. Первый патрон пулевой, второй крупная дробь, третий снова с пулей… С десятка метров голову монстра должно разнести в клочья, остальным тоже достанется.
Так же беззвучно снял с предохранителя, прицелился ногой на свободное от мусора место, и резко вывернулся из-за угла, почти сразу же выстрелив, передёрнул помпу и сделал второй выстрел в зашевелившихся зомби.
Полу-моб успел только развернуть корпус, когда ему в лоб влетел пучок дроби, не успевшей рассеяться. Запрокинувшись назад от удара, голова обнажила мягкую зону под челюстью, куда тотчас же влетела пуля, превратившая его череп в подобие распустившейся розы. Тяжёлое тело рухнуло на стоявших позади зомби, повалив их с ног. Дмитрий бросил дробовик, повисший на ремне, и, выхватив пистолет, быстро завершил начатое.
— Вот и все… — сказал воин, с трудом сдерживая рвотные позывы, к густой вони добавился кисловатый запах пороха, сделав воздух совсем уж ядовитым. — Не такие вы грозные, как о вас радио говорит!
Прикрыв нос краем рукава, амбре стало чересчур несносным, Погожин пошел к куче тел у железной двери, помятой ударами, исцарапанной когтями чудовища. На самого монстра старался не смотреть, выглядел он слишком тошнотворно, чтобы его изучать. ПНВ пришлось поднять и включить фонарик, глаза безудержно слезились от постоянных спазмов в желудке и глотке.
Оружейная комната оказалась закрыта, однако, внутри кто-то завыл, тоскливо, с надрывом.
— Эй, кто живой есть? — Дима несколько раз сильно ударил в дверь кулаком. — Открывай, кавалерия прибыла!