Адаптация
Шрифт:
— Что ты там такое раздобыл? — поинтересовался Гагарин, устраиваясь поудобнее.
— То, что вы… то есть, мы уже давно искали. — Я толкнул Корфа локтем. — Антоша, будь добр, выведи на экран… В общем, нам достались те самые файлы, которые Третье отделение так старательно скрывало.
— Что?! — Гагарин едва не подпрыгнул. — Откуда они у тебя?..
— Об этом я, с вашего позволения, сообщу чуть позже, — невозмутимо ответил я. — Кстати, должен заметить, что мы с господами унтер-офицерами откопали не так уж много. Почти все убитые боевики, как и следовало ожидать, отставные силовики:
— Такие обычно подаются в наемники. Или в охранные предприятия, — пояснил Корф. — Или в сопровождение грузов — полагаю, вы понимаете…
— «Конвой»! Да, контора, очевидно, была только прикрытием. — Гагарин нетерпеливо махнул рукой. — Но для кого? Вы знаете, кто за всем этим стоит?
— К сожалению, пока нет, — признался я. — Судя по протоколам допросов, всех уцелевших боевиков вербовал лично Резников, а он, как вы понимаете, уже ничего нам не расскажет. Конечно, можно попробовать протрясти телефоны, квартиры… Но я бы не стал на это рассчитывать. — Я протянул руку и отобрал у Корфа ноутбук. — Именно покойный и был связующим звеном между сыскарями и террористами.
Выдавать Соболева я не собирался… Пока что. Гагарин не отличался буйным нравом, но соблазн явить начальству и миру виновного, попутно выколотив из него все признания, вполне мог оказаться слишком велик. Наверняка за кабинетом на Гороховой уже давно приглядывали, и если мое появление еще кое-как сходило за совпадение или обычный рабочий момент, то визит грозного капитана гардемаринской роты означал бы… скажем так, несколько иное.
И наверняка стоил бы Соболеву жизни.
— Неужели совсем ничего? — разочарованно поинтересовался Гагарин. — А оружие? Снаряжение? Автомобили?
— Все номера спилены — как я и говорил. — Я провел пальцем по тачпаду, сдвигая курсор мышки. — И в документах «Конвоя» тоже глухо — расчеты с боевиками шли через наличные или «прокладки».
— Видеозаписи?!
— Именно ради них мы здесь. — Я ткнул курсором в значок папки. — Внимание на экран, ваше сиятельство.
Огромная жидкокристаллическая панель с диагональю чуть ли не в полтора метра прекрасно подходила для непродолжительных, но жарких товарищеских схваток в гонки или файтинги. Однако сейчас вместо разборок Кабала и Бараки на ней появлялись события куда более масштабные.
И, если разобраться — куда более кровавые.
— Что это? — вполголоса поинтересовался Гагарин.
— Запись с камер в Зимнем. — Я открыл файл. — Дату, полагаю, вы знаете и так.
День гибели императора с супругой. Я пересматривал видео уже раз этак двадцать, и на каждом повторе подмечал новые детали. Впрочем, теперь они, кажется, закончились: все три минуты и сорок секунд я запомнил наизусть.
Четыре фигуры в центре зала стояли особняком, как бы чуть в стороне от всех остальных. Лиц я разглядеть не мог, но и так знал, кто расположился в самой середине кадра. Император пожал руку югославскому послу. Представил супругу, потом Елизавету. Учтивые поклоны, реверансы… Все это выглядело самой обычной светской беседой, однако примерно через полторы минуты его величество
Оля. Она лишь на мгновение мелькнула под самой камерой и тут же исчезла — видимо, спешила выяснить, куда так торопится ее подруга.
А потом изображение зарябило. Что-то давало на канал помехи, и вместе с неровными полосами плохого сигнала принялись дергаться и люди в зале. В тот день в стенах Зимнего собралось немало высоких чинов и столичных аристократов, среди которых не могли не присутствовать сильные Одаренные. Они первыми почувствовали грядущую катастрофу, а остальные подхватили панику…
Но сделать ничего не успели. Изображение исчезло, и последние семь секунд экран ноутбука и панель на стене выдавали белый шум.
— И все, — тихо произнес я. — Вы видели помехи перед… перед тем, как это случилось?
— Видел, — кивнул Гагарин. — От бомбы такого не бывает.
— Верно. А еще бомбы не вырубают камеры. — Я закрыл файл и переключился на следующий. — Все системы наблюдения в радиусе километра легли примерно на полминуты. Электромагнитный импульс такой силы может выдать или ручной взлом слаботочной сети, или…
— Или атакующий элемент, — закончил за меня Гагарин. — А его подготовка накапливает статику, которая и могла давать помехи.
— Полагаю, так оно и было. — Я прощелкал с полдюжины файлов. — Тут записи еще с нескольких камер, но на всех одно и то же… А вот это, пожалуй, стоит посмотреть.
На экране снова появился дворец. Только на этот раз не Зимний, а Воронцовский, который уже полторы сотни лет принадлежал Пажескому Корпусу. Не знаю, откуда Соболев раздобыл эту запись, но уж точно не со стационарной камеры наблюдения. Судя по чуть дергающемуся изображению, снимали то ли на регистратор в автомобиле, то ли вообще на телефон.
Над центральной частью здания появился небольшой блестящий шарик, который в считанные мгновения разросся — и обрушился вниз, заливая весь кадр ярким светом. Кто-то негромко выругался… и все. Ровно одиннадцать секунд.
Который, пожалуй, были куда полезнее остальных записей вместе взятых.
— Значит, все-таки элемент, — задумчиво проговорил Гагарин, потирая гладко выбритый подбородок. — Неудивительно, что это пытались скрыть изо всех сил.
— Полагаю, вас тоже интересует, кто или что могло выдать импульс такой мощности. — Я отмотал назад и чуть увеличил изображение. — Похоже на обычную Свечку, но радиус… Это не «двойка». И даже не «единица».
— Может, несколько? — предположил Гагарин. И вдруг понизил голос, будто почему-то не хотел, чтобы его услышали мои товарищи. — Ума не приложу, где террористы сумели раздобыть Одаренных такого ранга, но пока это кажется наиболее вероятным…
— Не стоит спешить с выводами, ваше сиятельство. — Я с тихим хлопком закрыл ноутбук. — Но каким бы ни было… объяснение этого феномена, именно им нам и следует заняться. У оружия такой силы есть физическое воплощение. Найдем его — значит, найдем и тех, кто им управляет.