Адепт не хуже прочих
Шрифт:
Вдох-выдох! Раз-два!
Удовлетворила в итоге врача полупрозрачная матово-белая пластина. В оправу он установил оранжевую и фиолетовую линзы, долго так разглядывал меня и задумчиво хмыкал, затем объявил:
– Нестандартно, но приемлемо. – И потребовал: – Повернитесь влево, юноша. Вдохните и не дышите. Да, так! Хорошо, встаньте ровно. Лучезар, перчатки.
Перчатки тоже оказались непростыми – их словно покрыли слюдой. Эти тончайшие пластинки засветились, и я предельно чётко ощутил потёкшую от них магию, а дальше в меня словно незримые пальцы запустили.
– Понятно, – пробормотал врач некоторое время спустя и повторил: – Приемлемо.
Он стянул перчатки и отдал их ассистенту, затем избавился и от очков.
– Вот что я хочу сказать, юноша… – начал было и замолчал, а после долгой паузы уже быстро и резко выдал: – Вы на кой чёрт вдыхаете энергию, будто она нераздельно связана с воздухом?
Вопрос поставил в тупик, и я развёл руками.
– А как иначе?
– Энергия пронизывает весь мир! Бросьте вдыхать её и начинайте впитывать всем телом. Иначе ничего хорошего вас впереди не ждёт!
Я так поразился, что спросил:
– Почему это?
Ассистент врача ещё возился с рамкой, не иначе именно поэтому тот и соизволил ответить:
– Перво-наперво, вы окажетесь совершенно беспомощны, если вдруг потеряете возможность дышать!
Я припомнил схватку с утопцем и кивнул, но это оказалось ещё не всё.
– Во-вторых, такая техника приведёт к неправильному формированию абриса. Излишне глубокое залегание входящих меридианов помешает нормальному формированию исходящих, это не даст окружить ядро полноценной оправой. И внутренним органам слишком интенсивное воздействие энергии тоже ничего хорошего не сулит. Перестараетесь и спалите себе потроха!
У меня едва челюсть от изумления не отвисла, а врач для убедительности покачал в такт своим словам указательным пальцем.
– Только! Поверхностное! Втягивание! – Он кивнул. – Через седмицу проверю – не возьмётесь за ум, придётся вас забраковать.
– А зачем меня здесь вообще заперли? – спросил я поспешно.
– Это называется – карантин. Не хватало ещё занести в приют какую-нибудь гадость! – Врач зашагал прочь и на ходу сказал ассистенту: – Впиши в рекомендации стол номер три с усиленным питанием.
Они ушли, а у меня прямо-таки от сердца отлегло.
Карантин! Просто карантин!
Всё испортил постоялец камеры напротив.
– Чудны дела творятся! – рассмеялся жилистый молодчик лет тридцати на вид, бритый наголо, как и я сам, и в такой же полосатой робе. Под звон цепи он уселся на шконку, поскрёб заросший длинной щетиной подбородок и покачал головой. – Волк учит козлёнка щипать травку!
Резкий, с впалыми щеками, искривлённым давнишним переломом носом и нагловатыми водянисто-прозрачными глазами он показался выходцем из моей прошлой жизни, вот я и не стерпел, зло рыкнул:
– Поаккуратней со словами!
В ответ послышался смех.
– Ой, простите-простите! Я и забыл, как нервно босяки реагируют на некоторые совершенно безобидные слова!
Здесь и в
– А чего б приютскому врачу не дать наставления неофиту?
Молодчик развеселился.
– Староват ты для нового поступления… – Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня.
Прикусить бы язык, но слова собеседника меня не на шутку зацепили, вот и буркнул:
– Серый.
– Так вот, Серый! В таком возрасте сам по себе дар уже не пробуждается. Значит, либо ты втихаря практиковал тайное искусство раньше, либо воспользовался одной из запрещённых техник, а и то, и другое – прямой путь на костёр.
Слова соседа по каземату меня нисколько не удивили, я уже слышал всё это от Горана Осьмого, поэтому небрежно бросил:
– Как скажешь!
Собеседник вмиг уловил изменение моего настроения и зашёл с другой стороны.
– Нет, совет этот умник тебе дал толковый, спору нет. На вдохе тянут в себя силу только адепты, окончательно отказавшиеся от пути возвышения, а всем остальным такая техника категорически противопоказана. Вот только дело в том, что тебе даже и адептом стать не светит. Так на кой чёрт ему проявлять такую заботу?
– Чего?! – меня аж подкинуло. – Это почему ещё не светит?!
– Потому что ты – мясо! Учебное пособие! Расходный материал, на котором станут натаскивать воспитанников!
Горан Осьмой предупреждал, что без его покровительства ничего хорошего мне в приюте не светит, и раз уж устроил сюда, то всяко-разно сгладил все острые углы. Я нисколько в этом не сомневался, но вновь царапнула мыслишка, что босяку не стоит верить ни единому слову охотника на воров.
Впрочем, я тотчас выбросил из головы неуместные сомнения и презрительно фыркнул:
– Чушь!
– Увы, мой юный друг, – вздохнул молодчик. – Увы!
– Да ерунда! – упрямо повторил я. – Почему тогда меня от небесной силы не отрезали, а?
– А зачем? На что способен недоучка вроде тебя?
Я рассмеялся.
– Да хотя бы сбить замок могу!
В своей способности раскурочить запор я и вправду нисколько не сомневался. Мягкое оранжевое сияние небесной силы окружало меня со всех сторон, я мог черпать её сколько угодно, а вода камень точит.
Собью!
– Попробуй! – подначил меня сосед.
За порчу приютского имущества вполне могло прилететь по шапке, но стало интересно, сумею ли попасть по замку, не зацепив при этом прутья, вот и потянул в себя энергию, примерился и ударил приказом. Легонько-легонько и осторожно даже, чтобы уж точно не перестараться и в очередной раз не повредить кисть, но показалось, будто кулаком по железному листу саданул. Ещё и приказ словно отскочил обратно, меня крепенько приложило отдачей. Я прижал руку к груди, упал на колени и выдохнул беззвучное проклятие.