Адмирал Д. Н. Сенявин

Шапиро Александр Львович

Поэтому Ушакову было предписано к в будущих боях иметь при себе специальный резервный отряд, чтобы «пуститься» с ним на флагманский корабль противника, «объяв его огнем сильным и живым». Резервный отряд, который должен был состоять из «Навархии» и двух лучших фрегатов, -был назван в приказе Потемкина эскадрой кейзер-флага.

Не приходится сомневаться в том, что в подготовке важного документа об эскадре кейзер-флага генеральс-адъютант Потемкина по морским делам принимал непосредственное участие. При этом Сеиявин надеялся, что, как командир «Навархии», он сам будет действовать в составе эскадры кейзер-флага. Однако ко времени сражения у мыса Калиакрия Ушаков изменил состав резервного отряда, и «Навархия» 'была из него исключена.

Летом 1791 года, когда произошло сражение

у Кали-акрии, уже начались мирные переговоры между Россией и Турцией. Решающие победы русских сухопутных войск сделали противника более покладистым и развеяли в прах надежды, под влиянием которых он начал воину. Однако турецкий флот, усиленный за счет кораблей, собранных из Туниса, Алжира и других подвластных Порте средиземноморских стран, по своей численности превосходил русский Черноморский флот, а его командование было настроено весьма воинственно. Это обстоятельство затрудняло ведение мирных переговоров и даже заставляло русское командование опасаться за свои берега, поэтому Потемкин еще в мае 1791 года приказал Уша-

В Керченском сражении 8 июля 1790 года и в сражении между Тендровской косой и Галжнбеом 28 августа 1790 года русский флот под командованием Ушакова одержал блестящие победы над турецким флотом.

ко-ву «искать неприятеля, где он в Черном море случится, и господствовать там так, чтобы наши берега были ему неприкосновенны».

Получив донесение об обнаружении противника у берегов Румелии, Ушаков 28 июля вышел из Севастополя и в полдень 31 июля увидел турецкую эскадру, стоявшую на якоре у мыса Калиакрия под прикрытием береговой артиллерии. У Ушакова было 16 линейных кораблей, 2 фрегата, 2 бомбардирских судна, 1 брандер и 13 легких судов; у турок—18 линейных кораблей, 17 фрегатов, 43 легких судна.

Ушаков решил не тратить -время на перестроение из походного порядка в боевой и в составе трехкильватерной колонны стал обходить турецкую эскадру со стороны берега. Маневр этот позволил русскому флотоводцу выиграть ветер, нанести удар с неожиданного направления и помешать туркам вернуть на -корабли личный состав, уволенный по случаю праздника на берег. Береговая батарея противника открыла ожесточенный огонь, но вскоре должна была его прекратить: русские корабли оказались между ней и турецким флотом, и, продолжая стрельбу, можно было попасть в своих.

Отлично использовав момент внезапности, Ушаков вызвал смятение и панику на эскадре противника. Турки стали рубить якорные канаты и ставить паруса, чтобы скорее отойти в море. При этом их корабли сталкивались и терпели аварии. Пытаясь построить линию баталии, капудан-паша приводился то на правый, то на левый галс³⁴. Один из младших флагманов — знаменитый алжирский пират Сеид-Али — увидел, как .растерялся капудан-паша, и сам стал строить линию баталии, увлекая за собой остальные корабли. Чтобы лучше использовать артиллерию, русская эскадра также должна была перестроиться из трехкильватерной <в однокильватерную колонну. В то же время нельзя было дать туркам возможность -привести свой флот в порядок. Поэтому Ушаков поднял сигнал строить линию баталии «с поспешностью» и как можно быстрее спуститься на неприятеля. Сам же он не стал ждать, пока его корабли выстроятся в линию,

и вывел из нее «Рождество христово», чтобы догнать флагманский корабль Сеид-Али. Флагманский корабль Ушакова приблизился к кораблю Сеид-Али на дистанцию полукабельтова ³⁵ и, обойдя его с носа, решительно атаковал. Турецкий корабль получил тяжелые повреждения и поворотил, чтобы укрыться за другие корабли. Преследуя его, Ушаков подошел к нему под самую корму и поразил губительным продольным³⁵ залпом ³⁶. В воду полетели куски раззолоченной кормы, стеньги, реи ³⁷ и приготовленные Сеид-Али абордажные лестницы. Ходили слухи, что алжирский адмирал обещал султану привезти Ушакова пленником -в Константинополь. «Сеид, бездельник, — крикнул ему Ушаков, вплотную подойдя к его кораблю, — я отучу тебя давать такие обещания!» ⁷.

Чтобы

добиться решительного результата, Ушаков сигналом приказал всей эскадре спуститься к неприятелю на самую ближнюю дистанцию. Одним из следующих сигналов было велено вести бой «всею линиею». Кораблям «Александр», «Иоанн предтеча» и «Федор страти-лат», которые следовали за кораблем Ушакова и ближе других находились к противнику, командующий приказал окружить «передовые бегущие корабли» турок. Для атаки этих кораблей был использован и резерв, состоявший из двух фрегатов и двух бомбардирских судов. В результате успешных действий против «передовых бегущих», а также против флагманских кораблей флот противника пришел в еще большее расстройство. Он был, по словам Ушакова, «весьма разбит, замешан и стеснен так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими выстрелами, наш же флот всею линиею передовыми и задними кораблями совсем его окружил и производил с отличною живостию жестокий огонь».

При преследовании противника использовались и легкие крейсерские суда. Вместе с фрегатом они составили второй резервный отряд, который заставил выброситься на берег, сжег и затопил немало турецких легких судов ³⁵.

Некоторые крупные турецкие корабли, понеся тяжелые потерн в людях и получив подводные пробоины, также пошли ко дну. Лишь наступившее маловетрие и густая темнота ночи позволили турецкому флоту укрыться в различных пунктах малоазиатского и румелийского побережья. А корабль Сеид-Али, добравшись ночью до Константинополя, стал здесь тонуть. Взывая о помощи, Сеид-Алн открыл пушечную стрельбу и .переполошил весь султанский дворец и всю столицу. Катастрофа у мыса Калиакрия и перспектива появления русского флота у Константинополя окончательно сломили волю турецкой правящей верхушки к сопротивлению -и ускорили заключение мира ³⁸.

Личная роль Сепявнна в сражении у мыса Калиакрия была сравнительно меньшей, чем роль капитанов 1 ранга Языкова, Баранова, Селиванова ³⁹. По отзыву Ушакова, линейный корабль «Навархия», которым командовал Се-нявин, был не так близок к противнику, как некоторые другие корабли, хотя и «оказал подобно им храбрость и мужество». Но сражение это бесспорно повлияло на формирование тактических взглядов Сснявииа. Как и в бою у Фидониси, он сейчас убеждался в полной применимости для флота суворовского требования: бить врага не числом, а уменьем. Сеиявпн снова убеждался и в правильности ушаковского приема первоочередного и сосредоточенного удара по флагманам. В сражении при Калиа-крии с особой ясностью -и наглядностью было продемонстрировано значение свободного, не окованного канонами линейной тактики .маневра, значение нешаблонного решения, соответствующего обстановке и в то же время неожиданного для противника, значение смелой атаки с короткой дистанции. В дальнейшем мы увидим, что Дмитрий Николаевич не только усвоил эти особенности¹ маневренной тактики Ушакова, но и творчески развил их.

Высоко оценивая новую тактику, разработанную Ушаковым, Сенявин в то же -время не во всем был согласен со своим начальником и учителем. Ему казалось, что

Эпизод сражения у мыса Калиакрия и 1791

Ушаков проявлял чрезмерную осторожность и потому значительной части турецкого флота удавалось уходить от разгрома. На самом деле это объяснялось не упущениями командующего, а недостаточной скоростью русских кораблей.

По молодости и горячности Сенявин, видимо, не понимал, что его критика льет воду на .мельницу рутинерам, которые обвиняли Ушакова в недостатке отваги именно потому, что его смелые и решительные тактические приемы опровергали и ломали привычную трусливую и шаблонную тактику. Ушаков писал, что подкоп под него ведут в Черноморском адмиралтейском правлении в Херсоне. Мнение же Сенявина могло укрепить позиции врагов выдающегося новатора морского искусства, так как с этим мнением считался Потемкин.