Адмирал Д. Н. Сенявин
Шрифт:
заботу о подчиненных, но является также ярким показателем успехов, достигнутых русским флотом за 35 лет после Первой Архипелагской экспедиции.
Прибыв к Корфу, Сенявин принял под свое командование находившиеся в различных портах Средиземного моря корабли дивизии А. С. Грейга 50. Сухопутные войска, оставшиеся на Средиземноморском театре после окончания кампании 1805 года в Италии, также перешли под начальство Сенявина 51. В Средиземноморскую эскадру входило в начале 1806 года 10 линейных кораблей (считая превращенный в транспорт линейный корабль «Михаил»), 5 фрегатов, 11 бригов, бригантин и других малых кораблей и 12 канонерских лодок10. А сосредоточенный на Ионических островах корпус насчитывал около 10 200 русских «пехотинцев и артиллеристов
В предвидении близких боев Сенявин держал эти силы сосредоточенно12 и уделял большое внимание их боевой подготовке. Учитывая, что большая часть матросов не имела опыта ведения морского боя, Сенявин решительно потребовал их обучения «пушечной и оружейной экзерциции». А чтобы добиться сплаваиности только что сформированной эскадры, проводил специальные учения. Были введены сигналы для обучения «поворотам и действию парусами» во время совместного плавания кораблей.
Эти сигналы вошли в очень интересную таблицу; «Дневные сигналы от виц-адмирала и ковалера Сенявина генваря 28-го дня 1806 года» 13. Она содержала 433 сигнала, не считая сигналов «туманных» и для ночного времени. Специальные разделы были посвящены сигнало-производству на походе, при съемке с якоря, постановке на якорь и при оказании помощи терпящим бедствие кораблям. Но прежде всего таблица устанавливала сигналы для атаки, погони за противником, высадки десанта, отражения атаки брандеров и других боевых действии.
Бригантина.
Таблица ориентировала командиров па действия в самых разнообразных условиях с применением различных приемов ведения боя. В ней мы находим сигналы: «атаковать неприятеля с над-ветру» и «атаковать неприятеля из-под ветру»; «атаковать противника в строю кильватерной колонны» и «прорвать неприятельскую линию», «атаковать неприятельскую кордебаталию» 52, «атаковать авангардню», «атаковать арьергардию», «атаковать отделенную часть неприятельского флота» и «атаковать одно судно». Сигналы были разработаны как па случай боя с противником, стоящим па якоре, так и для боя па ходу.
Как видим, значение таблицы условных сигналов отнюдь нельзя сводить к упорядочению и улучшению связи между кораблями эскадры. Этот документ свидетельствовал о решимости Сеиявина твердо следовать по пути, проложенному Ушаковым, внедрять в практику разнообразные тактические приемы и, отказываясь от шаблонов, дальше развивать и совершенствовать морскую тактику. Вместе с другими документами, вышедшими из-под пера Сенявина, таблица условных сигналов способствовала выработке единства тактического мышления у офицеров и давала определенное направление боевой подготовке.
Боевая готовность эскадры и сухопутных войск, сосредоточенных на Средиземноморском театре, во многом зависела от их материального обеспечения. А в этом отношении далеко не все обстояло благополучно. Новый командующий сразу столкнулся с серьезными трудностями, вызванными не только удаленностью театра от русских берегов, но и небрежностью и злоупотреблениями высшего морского начальства.
Еще до прибытия Сеиявина на Средиземное море Гренг приступил к восстановлению заброшенного адмиралтейства на острове Корфу. Но оно могло лишь в небольшой степени удовлетворить нужды эскадры. Остро ощущалась нехватка в наемных мастеровых людях. 17 февраля 1806 года Сепявип доносил товарищу морского министра, что необходимых ему мастеровых люден «в здешнем краю приискать невозможно». Серьезные затруднения встречались при заготовке корабельных припасов. Как только Сенявин прибыл, Грейг донес ему, что
Рисунок с натуры П. Соиньина
железо,
.1ленинский, ведавший на эскадре Сеиишша хозяйственной частью, также доносил Чичагову, что провианта на Корфу мало: из Италии провиант нс мог быть доставлен, а из Албании подрядчики доставляли только живых быков, да и то «с великим затруднением, по причине, что Лли-паша скрытным образом делал но всем им препятствие». Не хватало медикаментов. Не были заготовлены дрова, необходимые для кузнечных работ. Не было свечей. В довершение всего эскадра испытывала острый недостаток в деньгах. Перед отправкой Сенявина из Кронштадта ему был дан аккредитив на венецианский банк. Но когда эскадра прибыла на Средиземное море, Венеция оказалась уже запятой войсками противника, и реализовать там аккредитив было невозможно. Наличных же денег у Сепяшша было очень мало.
В серьезных затруднениях, с которыми ему пришлось столкнуться тотчас же по прибытии к Корфу, Сеня-вин не обвинял Грейга. У Дмитрия Николаевича не было обыкновения хаять предшественников, чтобы затем в более выгодном свете выставлять собственную деятельность. Наоборот, в рапортах, адресованных Чичагову, Се-нявин всячески расхваливал «попечение и усердие господина капитан-командора Грейга»53.
Но на недостаток «попечения» самого товарища министра Сенявни деликатно ему намекнул. Во время чтения сенявпнских рапортов Чичагову должно было прийти на память, как перед выходом эскадры из Кронштадта он не удовлетворил требования на мастеровых люден и распекал Сенявина за нежелание принимать негодные плавящиеся от жары сальные свечи. Если бы министерское начальство больше верило в предусмотрительность СеняЕина, некоторых затруднений можно было бы избежать.
Сознание правоты никак не могло заменить командующему недостающих мастеровых людей и припасов. И Дмитрий Николаевич с первых же дней пребывания на
Корфу развивает энергичную деятельность, чтобы «быть в Готовности к походу» (слово «готовность» написано с большой буквы самим Сенявниым). Он добивается возобновления работ по строительству адмиралтейства на Корфу, посылает фрегат «Кильдюии» в Черное море за мастеровыми людьми и корабельными материалами. Он возбуждает настойчивое ходатайство о создании на Корфу запаса корабельных материалов на четыре месяца, запаса провианта на 6 месяцев, а муки и круп даже на год. Но за счет того, что было поставлено из черноморских портов в марте —июле 1806 года, невозможно было удовлетворить даже текущие потребности Средиземноморской эскадры 14.
В апреле из черноморских портов к Корфу был доставлен груз продовольствия. При приемке его была обнаружена недостача сотен пудов муки и мяса; сухари же оказались гнилыми, «с паутиной и червями». Отвечая на запрос морского министра, командир Черноморского флота маркиз де Траверсе признал, что еще до отправки груза к Сепявииу «в некоторых сухарях начала оказываться паутина и с оною маленькие червячки». Но французский аристократ все же признал их «добротою годными для пищи» русского солдата и матроса. В доказательство своей правоты Траверсе сообщал, что сам он роздал уже более 5000 пудов этих гнилых сухарей «в сухопутную дачу» и немало «на суда в морскую дачу». Траверсе беспокоился лишь о том, «дабы служители не имели повода к противоречию» и потому приказывал перебирать сухари перед выдачей. Но Сенявин не считал возможным кормить своих солдат и матросов гнилью и отправил весь груз сухарей (8061 пуд) обратно13.
Траверсе мало волновала «непрочность» севастопольских магазинов, в которых гнили продовольственные запасы флота. Сенявин же на Корфу принимал действенные меры к улучшению их хранения. В момент его прибытия на Корфу провиантских магазинов было очень мало, и муку приходилось класть в бунты на улицах; а в мае Лисняискин сообщал Чичагову, что городские власти передали в распоряжение русского командования 11 магазинов. Были заключены более выгодные подряды на выпечку сухарей и на доставку мяса. Даны были подряды и на доставку дров.