Адмирал Д. Н. Сенявин

Шапиро Александр Львович

В составленных Сенявпиым «генеральном счете и ведомости» было учтено не только невыплаченное жалованье и стоимость невыдаиной провизии п обмундирования. В этих документах определены были также размеры призовой суммы, которую командующий не выдал своевременно личному составу, и премиальных сумм, положенных офицерам и матросам «за взятый и истребленный суда, крепости и артиллерию» и за захват адмиральского флага па корабле «Ссд-эль-Бахри».

В рапорте морскому министру Дмитрий Николаевич напоминал о материальных затруднениях, которые заставили его пустить вырученные от продажи призовых судов суммы «для продовольствия служителей... и для

исправления и снабжения ескадры». Сеиявин обращал внимание правительства

на то, что казна потеряла бы по меньшей мере миллион рублей, если бы вместо призовых сумм он брал деньги взаймы у банкиров. Морской министр дал в свое время разрешение па такие займы, но ведь по ним пришлось бы платить проценты, платить за комиссию, терять от падения курса. И в довершение всего деньги уплыли бы за границу, тогда как сейчас они останутся внутри страны. Моряки не протестовали, когда деньги, причитавшиеся за взятое в приз имущество, удерживались командующим. Они надеялись, что получат на родине все, что им положено. И Сенявин просил теперь не подрывать это доверие и немедленно возместить всем офицерам, матросам и солдатам суммы, которые они должны были получить еще па Средиземном море.

Рапорт этот был подан 24 октября 1809 года, то есть на второй месяц после прибытия Сенявина в Ригу. Ответа же на него пришлось ждать почти целый год. «По докладу моему государю императору, — писал морской министр, — его императорское величество объявить изволил: «Когда и самая эскадра судов, приобретавшая сии призы, оставлена им (Сенявиным. — Л. Ш.) в неприятельских руках, то и нельзя предполагать для нея установленной в призах награды»².

Царское решение было несправедливым и незаконным. Разве можно было обвинять Сенявина в том, что после Тильзитского мира он был слишком поздно извещен о необходимости вернуться в Россию и не успел пройти Атлантику до наступления осенних штормов и до начала русско-английской войны. И разве Сенявин нс нашел выхода из, казалось, безвыходного положения, в котором эскадра, отнюдь не по его вине, оказалась в Лиссабоне. Упрекать командующего не было у царя никаких оснований. И уже вовсе незаконно и нелогично было за мнимые ошибки командующего отказывать в возвращении денег, которыми офицеры и матросы ссудили в 1806—1807 годах государство.

Отказ царя выплачивать призовые суммы причинил обиду всем, кто четыре или даже пять лет выносил на своих плечах тяготы и опасности средиземноморских кампаний и походов, тем более, что люди, досрочно вернувшиеся с эскадры на родину, сполна получили прн-

читавшиеся им призовые суммы. Трудно было понять героической команде «Селафанла», взявшей в плен адмиральский корабль «Сед-эль-Бахрн», почему нс платят причитающиеся ей по закону призовые деньги, если корабль этот три года действовал в составе российского флота, а затем был продан царем французам. Трудно было понять офицерам и матросам, почему попирается закон о разделе между личным составом эскадры денег, вырученных при продаже призового имущества, хотя закон этот был подтвержден и уточнен в 1806 году и затем не отменялся. Понятно было только, что нс для самодержцев пишутся законы и нет инстанции, в которой можно было бы обжалован» беззаконие самодержцев. Царскую резолюцию надлежало принять со «смиренным благоговением» и без всяких возражений.

Но Сенякин не смирился. Выждав два года, он снова поднял вопрос о выплате призовых денег. К этому времени русско-французский тильзитский союз отошел в прошлое и сменился войной 1812 года, а русско-английская война, наоборот, сменилась союзом. Кровно заинтересованные в том, чтобы руками русских солдат разгромить своего опаснейшего конкурента — наполеоновскую Францию, правящие классы Англии всячески заискивали перед царем и постарались в точности выполнить невыгодные для них условия договора, подписанного в 1807 году Сеняшшым и Коттоном в Лиссабоне. Наиболее сохранившиеся линейные корабли

«Сильный» и «.Мощный» прибыли в Кронштадт. Остальные пять кораблей и фрегат пришли в полную негодность и не могли дойти до русских портов. Л так как по Лиссабонскому договору они должны были быть возвращены в таком же состоянии, в каком были сданы, Англия заплатила за них н заплатила по очень высокой цене³.

Александр I мотивировал отказ выплачивать деньги за взятое сенявннской эскадрой в приз имущество тем. что «самая эскадра, приобретавшая сии призы» оставлена в неприятельских руках. В 1812 году обстановка изменилась, и поводов для удержания призовых денег более не оставалось. Сеня вин составил в этой связи специальный рапорт. До царя этот рапорт не дошел: сменивший Чичагова на посту морского министра Траверсе возвратил его «с стремительным отказом». Но Сснявип не успокоился. Целых пять лет он пробивал своему ра-

порту путь в царский дворец. В 1817 году ом добился своей цели и доказал, что, оставаясь верным своей собственно!! резолюции. царь должен заплатить призовые деньги. Когда Александр прочел сснявинскин рапорт, он сказал: «Сепявин прав, но дерзок. Выдать призы». И их выдали, правда, с запозданием больше чем на десять лет ¹.

Возвращаясь к событиям, происходившим непосредственно после возвращения Сенявнна из Англии, следует остановиться на конфликте, который у него возник с министерским начальством в связи с награждением матросов эскадры орденами. В начале XIX века был учрежден «Знак отличия военного ордена» специально для нижних чинов. На каждую роту, отличившуюся в бою, полагалось «но низшей пропорции» два ордена, по средней — 3—4 и по высшей — 5 орденов. На отличившийся в бою линейный корабль положено было соответственно от 18 до 45 орденов.

Адмиралтейская коллегия запросила Сенявнна, за какие сражения 1807 года должны быть награждены его матросы и солдаты. Дмитрий Николаевич ответил, что награждать следует за Дарданелльское и Афонское сражения и за высадку десантов. Получив ордена, Дмитрий Николаевич приступил к их раздаче. Однако Адмиралтейская коллегия прислала мало орденов, так как производила расчеты <спо средней пропорции». Сенязнн же высоко оценивал героизм матросов и солдат в сражениях 1807 года и выдавал ордена «по высшей пропорции». Он настаивал, чтобы к 340 доставленным ему орденам было добавлено еще 138 и добился своего, несмотря на противодействие начальства ⁵. Эти дополнительно присланные ордена Сеня вин роздал командам кораблей, которые позже других вернулись на родину и потому больше испытали невзгод и лишений.

В то время как корабли, которые Сенявин вол в балтийские порты, силой обстоятельств были задержаны в Лиссабоне и Портсмуте, корабли, остававшиеся в средиземноморских портах, были сначала переданы царем в распоряжение Наполеона, а затем (в 1809 году) буквально за гроши проданы Франции. Команды этих кораблей возратшшсь на родину сухим путем.

Об отношении царских чиновников к героическим участникам средиземноморских кампаний 1806—1807’ гг.

ярко свидетельствует эпизод, связанный с возвращением в Россию из Тулона команд линейных кораблей «Петр» и «Москва».

В начале 1810 года была закончена передача этих кораблей французам и команды выступили в поход. Не имея теплой одежды, они в зимние месяцы прошли через всю Западную Европу; нигде не останавливались без крайней нужды, нигде не задерживались. Когда отряд дошел до Восточной Пруссии, его командир — капитан 1 ранга Гетцен — уведомил Чичагова, что 24 мая по новому стилю он будет на границе. Гетцен просил подготовить к этому времени продовольствие и подводы для отряда. Но изголодавшиеся и изнуренные матросы подошли к границе раньше, чем предполагал их командир. И вот они увидели пограничный столб, за которым простиралась родная земля.