Адмирал Д. Н. Сенявин
Шрифт:
никах можно было прочесть имена камергеров и камер-юнкеров, шталмейстеров и обер-гофмаршалов, статс-дам и фрейлин. На одной из надгробных плит тщательно перечислялись награды гофмейстрины и кавалерственной дамы Литта, па другой — воспевались добродетели «нежнейшей, любезнейшей и вернейшей» супруги сенатора Безобразова. Среди этих плит в Духовской церкви появилась дубовая доска с надписью: «Дмитрий Николаевич Сенявин, генерал-адъютант и адмирал, род. б августа 1763 года, умер 5 апреля 1831 года».
ГЛАВА XXX
Слава пришла к Сенявину при жизни. Уже первые победы, одержанные им над наполеоновскими войсками в кампанию 1806 года, привлекли к нему внимание современников. Последовавшие затем Дарданелльское и Афонское сражения упрочили авторитет и широко распространили известность талантливого флотоводца как в России, так и за пределами ее. Сенявнн еще был жив, когда на карте мира появились географические пункты, названные его именем. Ему довелось держать в руках солидные печатные издания, посвященные его боевым делам.
Начало литературе о Сенявине было положено неоднократно упоминавшимися в этой книге мемуарами П. Свиньина «Воспоминания на флоте» и В. Броиевского «Записки морского офицера». Сразу после своего выхода в свет в 1818—1819 гг. эти произведения были замечены читающей публикой.
Оба автора мемуаров не могут быть отнесены к числу передовых представителей русской литературы.
В 30-х годах В. Броневский выступил в печати со злобной критикой пушкинской «Истории Пугачева». Тогда же он опубликовал свое очень слабое, но зато откровенно верноподданническое сочинение «История Донского войска».
По этому поводу Белинский дал уничтожающую оценку Броневскому, отнеся его к разряду" людей, «которые трудятся неутомимо, хлопочут беспрестанно, вечно заняты, считают десятками плоды своего трудолюбия, а толку ни на грош» 1.
П. Свнныш в своих исторических работах стремился подражать апологету дворянства и дворянской государственности Карамзину. Как и Броневский, он тщательно обходил или искажал факты, которые могли выставить в невыгодном свете царя, и допускал неточности в передаче документов, чтобы не задеть репутацию высокопоставленных чиновников.
Но написанные людьми, далекими от передовой русской общественной мысли, мемуары Броневского и Свиньина охотно читались революционно настроенной молодежью декабристского периода. Вопреки желанию их авторов, «Записки морского офицера» и «Воспоминания на флоте» воспринимались как живой укор царю, который подверг опале замечательного флотоводца Д. Н. Сенявина и предпочел ему бездарных проходимцев вроде маркиза де Траверсе.
Суровую оценку, которую Белинский дал Броневскому как автору «Истории Донского войска», нельзя переносить на «Записки морского офицера». В «Записках» содержится много интересных сведений о средиземноморских кампаниях русского флота под командованием Сенявина, о балканских народах и русско-черногорских и русско-греческих отношениях. При надлежащем критическом подходе материалами Броневского и Свиньина историки с успехом могут пользоваться и сегодня.
Интересные сведения о начальном периоде деятельности Д. Н. Сенявина
Заботы царя Николая I и его правительства об увековечении памяти Сенявина ограничились торжественными похоронами. После того как тело адмирала было опущено под пол Духовской церкви, в правительственных кругах постарались побыстрее забыть о нем. Умершему через двенадцать дней после Дмитрия Николаевича Григорию Алексеевичу Сенявину, стяжавшему себе позорную славу изуверским обращением с крестьянами, в Александре-Невской лавре был поставлен грандиозный мону-
мент, н сейчас возвышающийся над памятниками Жу-конскому, Карамзину и Достоевскому. А дубовая доска, положенная на месте погребения победителя при Дарданеллах и Афоне, была затем вовсе закрыта паркетом.
Но в русском обществе интерес к Сенявину не угас после его смерти. Недаром «Записки морского офицера в продолжении кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Д. Н. Сенявипа» в 1830-е годы выдержали повторное издание, что случалось в то время с очень немногими произведениями мемуарной литературы.
Руководители военно-морского ведомства и официальной военно-морской печати всячески игнорировали традиции Сеиявина и ничего не делали для изучения его военно-морского искусства. Имя выдающегося флотоводца очень редко упоминалось в книгах, журналах и газетах. За двадцать два года, прошедших со дня его смерти до Крымской войны, кроме двух журнальных статей и небольшой главы в книге Михайловского-Данилевского «Описание турецкой войны в царствование императора Александра», о Сенявиие почти ничего не было напечатано.
К тому, что было известно читателям воспоминаний Броневского и Свиньииа, автор одной из журнальных статей Баитыш-Каменский добавил лишь отдельные любопытные сведения, полученные, очевидно, от лиц, лично знавших Сенявина. А в книгу Михайловского-Данилевского было включено несколько выдержек из переписки Дмитрия Николаевича с царем и Чичаговым. Но обе журнальные статьи и особенно написанная «по высочайшему повелению» книга Михайловского-Данилевского должны были «украсить новым блеском» имя царя и для достижения этой цели нередко уклонялись от правды 8.
Крымская война и героическая оборона Севастополя повысили интерес к боевому прошлому русского флота и к подвигам его моряков. В это время вышла в свет монография Р. Скаловского «Адмирал Ушаков» и пространная статья А. Арцымовича «Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявии». Скаловскин и Арцимович использовали значительное количество ранее неопубликованных документов, за что их работы удостоились одобрительных рецензий Н. Г. Чернышевского4. Арцимович старался не касаться разногласий между Сенявиным и