Адмирал Канарис
Шрифт:
Одиннадцатая глава
Буря начинается
Начало войны с Польшей утром 1 сентября означало для Канариса крушение надежды, вопреки всему не покидавшей его до последней минуты, что катастрофу все же можно предотвратить. В том, что война с Польшей не останется локальной, что из нее вырастет европейский, а возможно, и мировой конфликт и этот конфликт будет означать конец Германии, Канарис с самого начала не сомневался. Однако не только потому, что война должна была окончиться неудачей для Германии, но также из-за религиозных и этических взглядов, которые с течением лет проявлялись все более отчетливо и однозначно, начальник немецкой военной разведки отвергал войну.
Мы уже говорили, что Гитлер перенес на другой день начало войны, запланированное на 25 августа 1938 г., из-за
Первые сообщения немецкой пропаганды принесли Канарису и разведке решение загадки, которая занимала их внимание уже несколько недель. Примерно в середине августа Канарис получил от Кейтеля приказ Гитлера заготовить польские униформы, предметы снаряжения, солдатские книжки и так далее, которые предназначались для проведения так называемой операции «Гиммлер». Сам Кейтель, как явствует из записи в дневнике Канариса, процитированной в предыдущей главе, дал понять во время разговора 17 августа, что его это мероприятие вовсе не восхищает, но поскольку приказ исходит от Гитлера, то он не может противиться этому приказу. Начальники отделов абвера, участвующие в этой беседе — это были Пикенброк и Лахоузен — сразу стали ломать себе голову над этим делом. Название запланированной операции, похоже, давало повод предполагать, что затевается что-то дурное. Лахоузен тогда спросил, как записано в служебном журнале разведки второго отдела, почему, мол, Гиммлеру пришло в голову получить униформы от разведки. Однако приказ есть приказ, униформы и снаряжение были изготовлены в соответствии с указаниями свыше и получены одним доверенным, который взамен дал квитанцию. О цели применения абвер никогда не ставился в известность. Однако о недоверии к собственной пропаганде можно судить по словам Пикенброка: после опубликования первого сообщения германского вермахта, в котором говорилось о вторжении польских войсковых частей на немецкую территорию, Пикенброк сразу заявил своим товарищам: «По крайней мере, мы теперь знаем, для чего предназначались наши униформы». Вскоре после этого Канарис также узнал — постепенно это стало известно повсюду, — что узников СС из концлагерей одели в польские униформы и таким образом инсценировали мнимое нападение на радиостанцию Глейвица, в котором затем обвинили Польшу.
Если эта гангстерская проделка пролила свет на нравственные качества национал-социалистов, занимавших самые высокие посты в партии и государстве, то вскоре Канарис узнал нечто гораздо худшее. В ряде бесед, которые были проведены 12 сентября, то есть менее чем через две недели после начала кампании, в поезде фюрера, который тогда стоял в Ильнау (Силезия), Канарис получил четкое представление о жестоких планах, которые Гитлер и его приближенные наметили в отношении будущего Польши. Мы располагаем документом того времени, одной из немногих сохранившихся выписок из личного дневника Канариса. Эта запись сохранилась, потому что Лахоузен, который сопровождал своего начальника на этих переговорах, законспектировал ее для дневника Канариса и с согласия Канариса взял копию в свою личную «папку раритетов». Таким образом документ сохранился,
Запись, на которую мы ссылаемся, датирована 12 мая 1939 г. Она интересна как потому, что в ней приведен ряд высказываний фюрера, вроде тех, что Лахоузен записал по памяти сразу после переговоров, так и потому, что позволяет сделать вывод о характере окружения Гитлера, как и самого Канариса. Мы приводим ее здесь полностью. Она дается от первого лица, причем говорящий не Лахоузен, а сам Канарис.
ЗАПИСЬ В ЖУРНАЛЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
О КОНФЕРЕНЦИИ В ПОЕЗДЕ ФЮРЕРА В ИЛЬНАУ ОТ 12 СЕНТЯБРЯ 1939 Г.
I. Украинская проблема
Сразу после обмена приветствиями министр иностранных дел фон Риббентроп высказал мнение о возможностях окончить войну между Германией и Польшей политическим путем. В ходе последовавшей дискуссии в служебном вагоне генерала Кейтеля эти возможные решения были обобщены начальником верховного командования вермахта следующим образом:
1. Должен состояться четвертый раздел Польши, причем земли к востоку от линии Нарев — Вейксел — Сан, в которых Германия не заинтересована, она определит в пользу Советского Союза.
2. На остальной части будет создана независимая Польша; это решение больше всего импонирует фюреру, потому что в этом случае он смог бы провести с польским правительством переговоры о восстановлении мира на Востоке.
3. Остатки Польши делятся:
а) Литве предлагается область Вильно;
б) Галиция и польская Украина становятся независимыми (с условием, что этот внешнеполитический аргумент подойдет Советскому Союзу).
Для случая 3б я бы провел соответствующую подготовку украинцев, потому что если будет выбран этот путь решения проблемы, то организация Мельника (ОУН) может спровоцировать восстание, целью которого было бы уничтожение евреев и поляков. Политическое распространение этого движения в направлении Советской Украины (идея создания великодержавной Украины) следовало бы категорически предотвратить (здесь карандашная пометка: «Похоже, это уже не понадобится».).
II. Пропаганда
Затем я обсудил с Кейтелем вопросы, касающиеся пропаганды. В результате того, что по этому вопросу между министром иностранных дел Германии и доктором Геббельсом было достигнуто полное взаимопонимание и согласие, в центры пропаганды направляются представители министерства иностранных дел, чтобы проверить материал пропаганды и выразить свои пожелания. (Связной с МИД.)
Однако ответственностьза проведение пропаганды лежит исключительнона руководителе пропагандистских кампаний.
III. Военные казни
Я сказал Кейтелю, что знаю о запланированных в Польше массовых казнях. При этом в первую очередь будет истребляться дворянство и духовенство. В конечном итоге мировая общественность возложит ответственность за эти действия на вермахт.
Кейтель ответил, что фюрер уже принял решение по этому вопросу. Он объяснил главнокомандующему армией, что если вермахт не захочет иметь ничего общего с подобными делами, то этим займутся СС и гестапо. Поэтому для каждого военного округа будет назначаться, наряду с военным командующим, также штатский начальник. На последнего будет возложена задача истребления населения. (Пометка карандашом: политическое землеустройство.)
IV. Бомбардировка Варшавы
В ответ на мое замечание о неблагоприятных внешнеполитических последствиях этого мероприятия Кейтель заметил, что окончательное решение по таким вопросам принимается фюрером и генерал-фельдмаршалом Герингом. Фюрер часто совещается с Герингом по телефону. Иногда его (Кейтеля) информируют о темах переговоров, но не всегда.
V. Заявления фюрера
Во время этой беседы появился фюрер и сразу спросил меня, какая у меня есть информация с запада. Я ответил, что в соответствии с имеющейся информацией и сообщениями мы можем сделать вывод, что в районе Саарбрюккена французы собирают войска и артиллерию, чтобы подготовить массированный удар. Поэтому я позаботился о том, чтобы он в кратчайшее время получил информацию о месте и направлении этого удара.