Адмирал Колчак и суд истории

Дроков Сергей Владимирович

Иммиграционная политика была тесно взаимосвязана с главным направлением в работе по оказанию гуманитарной помощи. Так, Мэйсон 31 января 1919 г. привез во Владивосток достаточное количество одеял, кроватей, посуды, медицинское и другое необходимое снаряжение. Оттуда он поехал на поезде вместе с американским Красным Крестом в Харбин. Этот город, приблизительно в 40 тысяч человек, до начала Гражданской войны в 1918 г. насчитывал 300 тысяч горожан. Еврейское же население (согласно некоторым оценкам, достигавшее от тридцати до пятидесяти тысяч) состояло из шести групп: «коренные» сибиряки; крещеные евреи; евреи, сбежавшие еще до войны от погромов; военные беженцы; евреи, вернувшиеся из Америки и других стран; коммивояжеры.

Согласно докладу Розенблатта, еврейские общины в Сибири были хорошо организованы. Практически каждая такая община имела в своем составе от двухсот до трехсот семейств, под началом демократически избранных Советов, где отсутствовало единство. Так, Харбинская община, вступив в острый конфликт между сионистами и другими общинами, весьма затрудняла работу по оказанию гуманитарной помощи. Мэйсону и Розенблатту удалось добиться перемирия. Из Харбина Мэйсон отправился в Иркутск. Проживавшие в этом городе прекрасные общественники, осознававшие проблемы

по оказанию гуманитарной помощи, смирились с постоянными ссорами между местными общинами по различным вопросам, где основным был язык обучения в гимназиях: еврейский или идиш. По прибытии Розенблатт встречался со сторонниками этих двух групп; беседы продолжались неоднократно, но последняя, «примирительная» встреча оказалась неудачной из-за все той же языковой проблемы. С другой стороны, те же общественники отказывались участвовать в оказании гуманитарной помощи, потому что не доверяли филантропии и не хотели иметь какие-либо отношения с нею. Розенблатт, горячий антисионист, вынужден был обратиться к сионистам. «Я не собирался им помогать, – говорил он. – Они были единственной группой, которой я мог бы передать эту работу, наиболее надежными, добросовестными и заслуживающими доверия людьми, к тому же другие не хотели участвовать». Он также критиковал решение беженской проблемы сибирскими еврейскими общинами. «Они погрязли в бессмысленных словах, – писал Розенблатт. – Я видел молодых людей, жаждавших работы. Я видел молодых девушек, согласных устроиться в магазине или где угодно для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Однако еврейские общины настаивали на том, что любая работа на благотворительность недостойна».

Мэйсон помог организовать Центральное бюро военных беженцев-евреев Сибири и Урала как части Еврейского национального Совета Сибири и Урала. К 24 апреля 1919 г. этот Совет насчитывал 164 общины. Из Владивостока он вернулся в Иокогаму, а оттуда, с кратким визитом, в Штаты. Позднее Мэйсон вернулся на Дальний Восток со своей второй миссией.

Когда Мэйсон прибыл на Дальний Восток, он нашел, как и прежде, несколько еврейских общин в Иокогаме, Харбине, Владивостоке и других городах, которые пытались оказывать помощь беженцам. Конечно, они это делали в порыве милосердия, но зачастую обращались с беженцами как с попрошайками. В Иокогаме одновременно находились две соперничавшие общины: приют Гинсбурга для российских эмигрантов и Иокогамское благотворительное общество для русских. В Харбине беженцы ожидали четыре месяца, а то и дольше, чтобы получить статус эмигрантов. Сначала они должны были получить паспорт, а это требовало частых посещений многих организаций, полиции, тайной полиции, инспектора, начальников полиции и гражданского департамента. После выдачи паспорта уходило обычно четырнадцать дней на то, чтобы получить американскую визу, затем три недели – на японскую выездную визу. Мэйсон заручился обещанием от различных властей в том, что военные беженцы смогут оформлять паспорта в пределах двадцати четырех часов. Он способствовал нормализации гуманитарной помощи для беженцев, основав Дальневосточное еврейское центральное информационное бюро для эмигрантов (известное как Дальевсиб), со штабом в Харбине и филиалами в других городах. Первое собрание Харбинского бюро состоялось 14/27 апреля 1918 г., а Иркутского, также основанного в апреле, – намного позже, 21 мая 1919 г.

Тем временем в Нью-Йорке различные еврейские иммиграционные и беженские агентства обсуждали возможность предоставления ссуд американским переселенцам, желавшим воссоединения с дальневосточными родственниками, но не располагавшим достаточными средствами на оплату их транспортировки. Конференция состоялась в резиденции Якоба Г. Шиффа 26 января 1918 г., под руководством представителей от Еврейского общества содействия иммиграции и трех соучредительных агентств Объединенного распределительного комитета (Американский еврейский благотворительный, Центральный благотворительный и Народный благотворительный комитеты). Было принято решение, что эти ссуды должен был выделить Объединенный распределительный комитет, авансируя Еврейскому обществу содействия иммиграции целевую сумму в 80 000 долларов на воссоединение семей в Штатах. Из Иокогамы Мэйсон сообщал, что на встрече, проведенной в благотворительном домашнем приюте Джорджа Г. Шидмора, глава американского консульства был растроган прекрасным внешним видом детей, «схожим с маленькими американцами, гордо носящими звезды и полосы». (Американизация этих беженцев началась до вручения им американских виз.)

Первоначально отношения между Мэйсоном и американским консульством в Иокогаме были дружественные. Мэйсон предложил, совместно с консулом Лестером Л. Шнаром, обосноваться в Харбине или во Владивостоке и работать там в сотрудничестве с местным американским консулом, чтобы, таким образом, «каждый из нас смог бы принести большую пользу американскому правительству и интересам конкретных военных беженцев». В ноябре 1918 г. в целях скорейшей депортации беженцев из Сибири и северной России в Японию, как первого шага к их иммиграции в Соединенные Штаты, было достигнуто соглашение между Еврейским обществом содействия иммиграции и Госдепартаментом. Американским консулам в Харбине и Владивостоке разрешалось вносить в паспорта печати с формулировкой: «Предъявитель должен отбыть в Иокогаму, Японию, между» и т. д. До этого печать визы содержала следующий текст, ограничивавший дату: «Предъявитель должен отбыть в Соединенные Штаты Америки между» и т. д. Изменение применялось только для женщин и детей, чьи родственники по мужу (отцу) проживали в Соединенных Штатах. Это также поясняло, что претенденты, чьи верительные грамоты имели подобную отметку, обязаны заручиться визой генерального консульства в Иокогаме только тогда, когда будет получено официальное подтверждение от Еврейского общества содействия иммиграции в Америке в том, что родственники у беженцев действительно имеются. На первых порах казалось, что американские консульства учитывали поручительство организации за иммигранта или его родственника.

Российские евреи «напрягали все усилия», чтобы покинуть Дальний Восток. Однако в середине 1919 г. ситуация полностью изменилась. Американские консулы отказывались предоставлять визы для мальчиков старше шестнадцати лет. Это явилось частью общей антибольшевистской политики. Мэйсон телеграфировал, что Еврейское общество содействия иммиграции должно выступить перед Госдепартаментом с соответствующим запросом, потому что «все люди под нашей опекой являются военными жертвами. И они определенно вне политики». 25

июля 1919 г. делегация от Еврейского общества содействия иммиграции встречалась с заместителем госсекретаря Вильямом Филлипсом и «заявила, что несправедливо клеймить каждого российского еврея большевиком; большинство из тех, кто обратился за визами, являются религиозными, консервативными людьми, не склонными к радикализму». 6 сентября 1919 г. Генри П. Флетчер из Госдепартамента официально уведомил общество о том, что более либеральная политика предусматривает предоставление виз для детей старше шестнадцати лет.

Одним из наиболее важных достижений Еврейского общества содействия иммиграции была поисковая работа американских родственников беженцев с Дальнего Востока… Это – первый шаг к возможной иммиграции или иным формам помощи. Общество накопило достаточный опыт в учреждении подобных поисковых бюро в Западной Европе. 20 августа 1918 г. Мэйсон выступил с предложением: «Бюро связи между беженцами-евреями Сибири и России с их родственниками и друзьями в Америке находится под патронажем американского правительства». В результате задача по поиску родственников на Дальнем Востоке была поручена Дальевсибу, а в Соединенных Штатах – Еврейскому обществу содействия иммиграции. Американская пресса, выходившая на идише, наполнилась объявлениями и списками беженцев с Дальнего Востока, разыскивавших своих родственников. Некоторые из этих беженцев имели смутное представление о местах проживания родственников и стремились иммигрировать в любое место. Например, один беженец писал 22 августа 1919 г. своему брату в Кливленд: «Я не вполне уверен, принадлежит ли Кливленд Америке или Англии». Брат дважды раненного сержанта американской армии («он теперь наверняка американский гражданин») просил Еврейское общество содействия иммиграции помочь выехать из «деморализованной России». Мэйсон выслал из Сибири список приблизительно на 5000 беженцев, предусматривающий в 2141 случае поиск родственников в Америке. И только в сотне были указаны адреса родственников; остальные же требовали обращения за помощью к прессе и другим средствам. Омский корреспондент газеты «День» принес в Харбине список на 19 000 беженцев, искавших родственников. Во многих случаях Дальевсиб Владивостока устанавливал одесские родственные связи.

Во время миссии в Сибири Мэйсон убеждал представителей американского Красного Креста в том, что помощь россиянам «не должна иметь привкуса милостыни или благотворительности», а призвана позволить им помочь самим себе. Он предложил снизить для беженцев стоимость проживания, спекулятивно раздутую общественными рынками; предоставить меблированные комнаты по системе Валдорфа в Соединенных Штатах – обеспечение работой безработного «за прожиточный минимум», когда работодатель ссуживает деньги на проживание; учредить индустриальные фонды ссуд и т. д. Мэйсон обратился к американскому Красному Кресту за предоставлением на эту цель начальной инвестиции в 54 800 долларов. 21 февраля 1919 г. он писал главе миссии Красного Креста в Сибири Рудольфу Бойлингу Тэйслеру [679] , что результат действия такого плана «на покачнувшееся мнение масс, тех, кто до настоящего времени искали утешение в большевизме, очевиден. [Осуществление этого плана] было бы кульминационным моментом гуманитарных целей Америки, неизгладимой данью ее усилиям и незабываемым актом бескорыстной дружбы». Однако Тэйслер ответил 6 марта 1919 г., что американский Красный Крест не «в состоянии принимать коммерческое участие в делах подобного рода». Он посоветовал заинтересовать «в этом предприятии некоторые филантропические организации типа Рокфеллера или фонда Карнеги». Тэйслер занял такую позицию после консультации с заместителем спецуполномоченного Военного совета американского Красного Креста Джорджем В. Симмонсом. Мэйсон отстаивал свою точку зрения о том, что налаживание гуманитарной помощи находится в прямой взаимосвязи с помощью для сибирских евреев. 13 января 1920 г. он писал Объединенному распределительному комитету, что вместо посылки в Сибирь крайне необходимой одежды все же предпочтительнее высылать ткань и швейные машины из Японии для того, чтобы евреи стали «самостоятельными».

679

Тэйслер Рудольф Бойлинг (1876–1934) – врач, полковник, в 1903–1904 гг. член Объединенного пресс-штаба в Японии, в 1909–1912 гг. врач британского посольства в Токио; в 1918–1921 гг. руководитель американского Красного Креста в Сибири. Награжден орденами Св. Владимира (Россия), Восходящего солнца (5-го класса, Япония), Военной медалью (Чехословакия).

Выше мы упоминали о миссии представителя Объединенного распределительного комитета Розенблатта. Следует обратить внимание на то, что правительство Соединенных Штатов было заинтересовано в доставке продовольствия и других предметов потребления в северную Россию и Сибирь, где американские военные силы, совместно с Францией и Великобританией, оказывали содействие антисоветскому режиму Колчака. Госдепартамент официально извещал заместителя госсекретаря Франка Л. Пулка в меморандуме от 30 июня 1919 г.: «С политической точки зрения очевидна неблагоразумность позволить северной России вернуться к большевизму из-за голодной смерти, из заверений г-на Герберта Гувера следует, что снабжение Петрограда позволит низвергнуть большевиков». 11 июля Пулк направил докладную записку президенту Вильсону. В результате тот одобрил отгрузку муки в Архангельск. 16 июля 1919 г. Американская благотворительная администрация подписала с Колчаком соглашение, по которому Верховный правитель должен был оплачивать администрации все доставленные ему поставки.

Многие евреи для оказания помощи в России следовали за линией антибольшевистского фронта. Так, например, Исаак Розов, добравшийся в Лондон из России минуя Палестину, настойчиво советовал направлять американскую помощь российским евреям «через Владивосток. Пока большевики у власти, любые деньги, посланные из Европы, будут ими перехватываться», – заявлял он.

Первоначально Объединенный распределительный комитет пытался посылать помощь в Россию на легальной основе. 27 июня 1918 г. он выступил перед Госдепартаментом с предложением направить в страну комиссию (известную как Американская гражданская комиссия для россиян) «для распределения тех денежных вкладов, которые могут поступить в распоряжение от различных филантропических организаций в Америке»; комитет стремился пожертвовать «очень большую сумму сразу». Предварительно, для подготовительной работы перед прибытием комиссии, он решил отправить в Россию доктора Бориса Д. Богена.