Адмирал Ушаков

Андрущенко Андрей Иосифович

Огромным . препятствием в организации осады и штурма корфинских укреплений было отсутствие осадной артиллерии. «Осадной сухопутной артиллерии: пушек, гаубиц и снарядов ничего мы не имеем.... а особливо пуль ружейных для войска, которое без них есть ничто, что есть ружьё, ежели нет в нём пуль» ²⁶².

Посланное из Константинополя судно с осадной артиллерией и боеприпасами, по сведениям Ушакова, где-то в Архипелаге «нечаянно сгорело» ²⁶³.

Но больше всего Ушакова беспокоили вопросы снабжения эскадры продовольствием. По договору Порта обязалась снабжать соединённые эскадры провизией. О заготовке продуктов для соединённых эскадр даны были строжайшие

султанские фирманы к моренскому, эпнрскому'и албанскому пашам. Но так как, по словам русского посла Томары, «все паши более или менее неверностью заражены», то султанские фирманы никакого действия на них не имели. Как выяснилось, ещё в ноябре 1798 г. никто никакого провианта для русско-турецкой эскадры и не заготовлял.

«Морской провиант на эскадре расходом весь кончился минувшего ноября в последних числах, — доносил Ушаков Павлу I 18 декабря 1798 г., — служители довольствуются сие время одной экономиею от выдач слу-

жителям сохраненною, и оной остаётся не более как на одну неделю, или по самой нужде на десять дней... Настоит великая и крайняя опасность, ежели провиант в одну неделю или десять дней не поспеет доставлением сюда, тогда от совершенного уже неимения на эскадре провианта находиться будем в крайнем бедственном состоянии и чем пропитать служителей способов не нахожу»

По сообщениям Томары, в декабре 1798 г. из Константинополя было послано Ушакову продовольствие «на целый год», но оно не дошло до флота. По объяснению русского посла, «недоставление оного (т. е. провианта. — А. А,) произошло от своевольства шкиперов как турецких, так и российских, останавливающихся по своим делам или прихотям в островах Архипелага. Некоторые .из них до сего дня (март 1799 г. — А. А.) ещё там проживают» ^{264 265}.

Конечно, дело было не в одних только шкиперах или непогоде, затруднявшей плавание транспортных судов. Здесь действовали враждебные силы России в лице отдельных чиновников дивана и балканских пашей.

«Недостаток в провианте больше всего беспокоил адмирала Ушакова, — пишет Метакса. — Заготовление оного в Наварине не имело желаемого успеха. Морей-ский наместник, отозвавшись недостатком денег для покупки сей..., считал себя ограждённым от всякой ответственности» ²⁶⁶.

Только благодаря энергии Ушакова, его находчивости и инициативе люди на флоте не голодали. Посылая одного за другим своих офицеров к морейскому паше в Триполицу и Патрас для ускорения заготовок и отправки продовольствия, Ушаков искал способов добыть продукты на месте. «За всем тем начинаем... покупать пшеницу, посылать на мельницы, а потом будем изыскивать способы к печению хлебов, писал Ушаков в рапорте Павлу I от 18 декабря 1798 г., — также и другой провизии ежели можем что доставить в покупку, будем об оном иметь старание; но денег наличных... у нас недостаточно» ²⁶⁷.

Плохо обстояло дело и с обмундированием. Матросы и офицеры сильно обносились.

«Служители эскадры мне вверенной крайнюю нужду терпят, не имея платья п обуви, не получая оных на нынешний год... средств никаких я не нахожу, ибо в здешнем краю ни мундирных материалов, ни обуви, даже и весьма за дорогую цену достать невозможно, да и на выдачу жалованья почти на целой год денег я ещё в наличии не имею», — сообщал Ушаков Павлу I ²⁶⁸.

В этот год зима выдалась на редкость дождливая и холодная. Люди находились всё время под дождями, мёрзли, простуживались и болели. Чтобы предохранить матросов и морских солдат хотя бы частично от простуды, Ушаков снабдил их албанскими капотами ^{269 270}. «Можно утвердительно сказать, — заявляет Метакса, —

что благоразумная сия мера спасла, конечно, жизнь большей половины экипажей. В краях сих, где в зимнее время идёт почти беспрестанный дождь с пронзительным ветром и где ночи во всё время года холодны и сыры, албанские толстые капоты необходимы для сохранения здоровья и даже жизни»²⁷¹.

Несмотря на все эти трудности, Ушаков организовал активную осаду Корфу. «Кто предпринять и вообразить может, — писал он Томаре 27 января 1799 г., — чтобы эскадры без сухопутных войск, без осадной артиллерии, без снарядов, словом сказать, безо всего, даже и без малых способных вооружённых судов одними кораблями и корабельными одними служителями могли бы взять таковую сильно укреплённую крепость, успех наш по сие время, мне кажется, достаточен, крепость весьма в тесной осаде и в ней осаждённые чувствуют во многом великий недостаток и чрезвычайную дороговизну» ²⁷².

В декабре 1798 г. эскадра Ушакова значительно усилилась. 9 декабря с двумя фрегатами пришёл от берегов Египта капитан 2-го ранга Сорокин. В течение трёх месяцев он участвовал в блокаде Александрии, но, не получая

ни от турок, ни от англичан никакого продовольствия, вернулся к своей эскадре.

Во время пребывания у дельты Нила Сорокин захватил несколько французских судов, пытавшихся вырваться из блокады. На них было взято в плен восемнадцать французских офицеров, имевших при себе около тридцати тысяч червонцев. Ни Сорокин, очень нуждавшийся в деньгах для покупки продовольствия для команд, ни тем более Ушаков не конфисковали денег, принадлежавших, по заявлению французских офицеров, лично им, а не Директории. Всех офицеров Ушаков отпустил на родину под честное слово не воевать с Россией. «Собственность безоружных неприятелей была свято уважена... в сию добычами преисполненную войну», — подчеркивает Ме-такса *.

Бескорыстие русских войск крайне изумляло французов, а турецкие союзники просто не могли постигнуть подобного отношения к неприятелю.

30 декабря 1798 г. (10 января 1799 г.) прибыл в Корфу контр-адмирал Пустошкин с двумя новыми 74-пушеч-нымн кораблями.

Отряд судов под командованием Селивачёва охранял Корфинский пролив с юга, а контр-адмирал Пустошкин с другим отрядом крейсировал в Адриатическом море («Венецианском заливе»), не позволяя французам доставлять подмогу корфнискому гарнизону.

К 1 января 1799 г. под Корфу собралось двенадцать кораблей, одиннадцать фрегатов и несколько мелких судов.

Базой флота Ушаков сделал старый венецианский порт Гуино (или Гувнно), находившийся в пяти верстах от новой крепости. Французы боялись оставаться далеко от крепостей и, уходя, разрушили порт и город Гуино до основания. Здесь Ушаков сделал первую высадку и устроил госпиталь. В порту производился мелкий ремонт судов. Жители о. Корфу тепло приветствовали русских и выражали готовность помогать им во всём против французов. Из населения начали организовываться добровольческие отряды для борьбы с вылазками французов в деревни за провиантом. ²⁶⁸

Ушаков лично осмотрел местность вокруг Корфу н наметил места постройки батарей как опорных пунктов осады. Севернее новой крепости на холме Монте-Оливето, около приморского селения Мандукио, в середине ноября в три дня была построена батарея, на которой установили четыре полевых пушки, два картаульных единорога \ две 53-фунтовые мортиры и две гаубицы такого же калибра. Для защиты батареи были высажены 310 русских морских солдат, 200 турецких матросов, к которым присоединилось 30 албанских добровольцев^{273 274}. Батарея прикрывала порт и город Гуино и держала под обстрелом новую крепость. 15 ноября батарея открыла огонь по крепости.