Адмирал Ушаков

Андрущенко Андрей Иосифович

С приходом эскадры Ушакова французы поняли безнадёжность своего положения. До этого они могли уйти с помощью Али-паши. Теперь этот шанс пропал, так как Алн-паша не смел открыто показать свои связи с французами.

После некоторого размышления французы сообщили, что они сдадутся, если Ушаков переправит их на своих судах во Францию. Ушаков категорически отверг такие условия. Обстрел крепости возобновился. И Миолетт стал просить отправить гарнизон хотя бы в Анкону. Но и это предложение не было принято. От французов требовали полной капитуляции.

В это время «старшины» острова сообщили Ушакову, что 8 тысяч добровольцев ждут позволения принять

участие в штурме. В крепости были уже пробиты бреши, и французы, боясь штурма, 1(12) ноября выбросили белый флаг, а на следующий день, приняв все условия Ушакова, капитулировали. ²⁴¹

В плен было взято 512 человек, в том числе 46 офицеров. Среди трофеев были два знамени, 59 медных и чугунных пушек и мортир, 8! 7 ружей, 10 110 ядер и много других боевых припасов. Месячный запас продовольствия также достался победителям.

Маяк на острове Св. Мавра.

Таким образом, янин-ский паша не смог получить остров, который ему так хотелось иметь.

При всей своей дерзкой смелости он побоялся открыто выступить против Ушакова.

Он был слишком умён, чтобы не понимать риска, связанного с этим шагом.

Али-паша попробовал поссорить Ушакова с турками. Тайные агенты его подбивали турецких матросов не повиноваться русским. Однажды, вскоре после взятия о. Св. Мавра, большая группа турецких матросов учинила ночью на острове грабёж населения. Сбежавшиеся жители разогнали бандитов и, захватив несколько человек, доставили их к Ушакову. Событие было неприятно Ушакову, и он решил в корне пресечь турецкие грабежи. Отправляя к Кадыр-бею пять захваченных на месте преступления турок, Ушаков 5 ноября 1798 г. писал:

«Можем ли мы угнетённым жителям края сего обещать независимость, уважение к религии, сохранение собственности и наконец освобождение от ига французов, общих наших неприятелей, когда поступками нашими будем отвергать даваемые нами обещания» *.

Ушаков обещал не сообщать об этом султану, «зная строгость законов его султанского величества в подобных случаях». Он предлагал Кадыр-бею строго наказать про-

1 «Записки Метаксы», стр. 100,

т

винившихся и принять меры к поимке других преступников, укрывшихся на острове.

Ушаков потребовал от турецкого адмирала «подтвердить подчинённым... флагманам и капитанам, чтобы наблюдаема была иаистрожаншая дисциплина, и чтобы команды оказывали совершенное повиновение начальник нам своим».

Затем Ушаков предложил Кадыр-бею объявить по турецкой эскадре следующие правила:

В десантные отряды отбирать людей «доброго поведения» и посылать на берег только во главе с «лучшими и исправнейшими офицерами», за поведение которых отвечают начальники.

Самовольные отлучки с кораблей строжайше запретить. Увольнение матросов на берег производить «малым числом», непременно без оружия и под присмотром «исправных урядников». Отпущенные матросы обязаны возвращаться на корабли с заходом солнца. He-явившихся в срок строго наказывать.

Подтвердить «нижним чинам», чтобы обходились с обывателями ласково, не причиняли никому обид, не требовали от жителей ничего и старались «поведением своим снискать их дружбу и доверенность».

Десантным отрядам доставлять во-время продовольствие, чтобы они не имели оснований требовать его от жителей или брать силой.

В

заключение Ушаков рекомендовал Кадыр-бею «отличать и награждать исправных • и послушных для поощрения» ¹.

По свидетельству Метаксы, приказ Ушакова подействовал на турок «сильным образом, и беспорядки прекращены были на долгое время»^{242 243}.

Потерпев неудачу в отношении захвата островов, Али-паша тем не менее примялся захватывать бывшие венецианские владения на албанском побережье (крепости Бутрннто, Парга, Превеза и Воница), захваченные ранее французами.

В то время как союзные эскадры освобождали острова, Али-паша с 10-тысячным отрядом напал на г. Превезу, вырезал французский гарнизон в 250 человек

и большую часть населения, а также схватил русского -консула майора Ламброса. Таким же образом он занял Воницу и Бутринто. Такая же тяжёлая участь ожидала и г. Паргу, которую Али-паша давно хотел захватить, чтобы в портах её держать свой пиратский флот. Янин-ский паша окружил Паргу и требовал добровольной сдачи. Паргиоты решительно отказались подчиниться эпирскому наместнику и обратились за помощью к Ушакову.

Старшины города явились к русскому адмиралу с письменной грамотой и, говорит Метакса, «неотступно умоляли его приобщить их к числу подданных российского императора».

Просьба паргиотов поставила Ушакова в очень трудное положение. На присоединение городов и островов • к Российской империи он не имел полномочий. Кроме того, такие действия были опасны. Порта сама хотела присоединить бывшие владения Венеции. Выполнение просьбы паргиотов могло привести к осложнениям с Турцией, союз с которой в то время считался выгодным и необходимым.

Поэтому Ушаков настойчиво объяснял депутатам Парги: «Государь император предпринял сию войну единственно для того, чтобы освободить Ионические острова от французов..., что он ни мало не уполномочен приобретать для России новые земли или подданных; почему, к сожалению своему, требование жителей Парги удовлетворить не может и не в праве». Ответ Ушакова, рассказывает Метакса, «привёл несчастных депутатов в величайшее отчаяние; они пали к ногам адмирала Ушакова, зарыдали и просили...» позволить им хотя бы поднять русский флаг на* крепости и дать трёх или четырёх русских солдат. В отчаянии депутаты заявили, что если им откажут в покровительстве и Парга не будет причислена «к прочим островам», то они предпочитают смерть, чем отдаться Али-паше. Если же он «явится с войсками и будет требовать сдачи города и крепости и признания власти его, тогда они, — пишет Метакса, — будучи доведены до крайнего отчаяния и не имея иных средств от него избавиться, перережут жён и всех детей своих, пойдут против пего с кинжалами и будут драться до тех пор, пока все падут до единого с оружием в руках».

\

«Пусть же истребится весь несчастный род пат!» — кричали представители Парки *.

Полная драматизма сцена эта очень взволновала присутствующих русских офицеров. Все напряжённо смотрели на Ушакова, который медленно шагал по каюте, не зная, на что решиться. Наконец, он твёрдо объявил депутатам, что «уважая горестное положение» их «и желая положить пределы дерзости Али-паши, он соглашается принять их под защиту соединённых эскадр на таковом же основании, как и освобождённые уже русскими Ионические острова». Ответственность за это, «зная великодушие своего государя», он берёт «охотно на себя» ².